Градации Черного

– Все было, Адольф. Я и убегал, и не разговаривал с ним, и пытался с ним драться…Только все бесполезно, сопротивляться Роме – это все равно что спорить с ураганом, он сломает тебя как тонкий прутик… Поэтому теперь я не заморачиваюсь, наказал, значит, за дело… Значит, я виноват. Мне несложно потерпеть. И это бывает не так часто, как ты думаешь. На самом деле он очень любит меня. Переживает, если я возвращаюсь поздно. Я знаю, что он не может уснуть, пока я не вернусь домой, поэтому стараюсь возвращаться пораньше, ведь ему рано вставать утром и готовить нам завтрак. Когда я болею, он не отходит от меня, дает мне лекарства по часам, делает растирания, ставит горчичники. И ему это очень нравится, правда, я редко болею…

Он умолк и вопросительно посмотрел на Адольфа, тот видел, что Женя хочет сменить тему, поэтому он улыбнулся:

– Я понял тебя, Женя. Скажи мне, как твой Рома относится к Николаю, твоему лучшему другу? Когда он приходил один раз, мне показалось, что он был не в своей тарелке….

Женя запнулся:

– Просто Рома общается с Колей очень редко, поэтому он не успел понять, какой Коля на самом деле… – тихо сказал он.

Адольф рассмеялся:

– Тебе бы дипломатом работать, Женя, – сказал он. – Я тебя понял. Роману не нравится твой лучший друг. Также как и предыдущий. Также как и все остальные твои друзья и подружки. Что он думает обо мне лучше и не говорить… Хочешь, я скажу, что я об этом думаю? В психологии есть такой термин, он называется «психологический супруг», это когда человек, не имея возможности или желания завести себе настоящего, функционального супруга, делает себе супруга из родителя, родственника или ребенка. Посмотри, с его стороны присутствуют все черты мужа-тирана: беспричинная ревность, жесткий контроль, обиды, когда ты не уделяешь ему достаточно внимания. Наконец, рукоприкладство… Ну, что скажешь?

Женя смутился:

– Мне кажется, он делает это неосознанно… – тихо проговорил он.

Адольф рассмеялся:

– Конечно, неосознанно. На самом деле, это не такое редкое явление. Он общается с тобой, заботится о тебе, любит тебя, у вас бывают настоящие семейные разборки и сцены ревности. И лишь секс он добирает на стороне. Скажи, почему он не женится? Не приведет в дом женщину? Потому что его и так все устраивает… Поэтому мне придется нелегко…

– Это точно… – рассмеялся Женя.

Адольф замолчал и Женя искоса смотрел на него:

– Лучше расскажи мне о себе, ты почти ничего не рассказываешь… – тихо попросил он.

– Тебе будет это интересно? – вопросительно поднял бровь Адольф.

Женя кивнул.

– Да. Мне интересно все, что с тобой происходит. Я хочу знать, чем ты живешь, что хочешь, о чем думаешь, засыпая по ночам…

Адольф усмехнулся и машинально потер подбородок, его взгляд затуманился и Женя понял, что не дождется ответа. Женя тоже помолчал и тихо спросил:

– Скажи, а у тебя есть девушка?

Адольф бросил на него быстрый взгляд и легко улыбнулся:

– У меня много девушек, Жень…

Женя кивнул и продолжил:

– Я понимаю. Ты очень красивый. Умный. Необычный. Ты хороший человек. Но я имел ввиду не это. Есть у тебя человек, который тебя любит? И которого любишь ты?

Адольф снова негромко рассмеялся:

– Мне пока это не нужно. Знаешь, мне так нравится, что ты еще такой чистый, в чем-то наивный. Ты сказал, что я красивый, что я необычный. Другие люди начали бы с того, что у меня куча бабла…

Женя что-то хотел сказать, но умолк, на его лице было смущение, Адольф отметил, что по его лицу можно действительно читать как по открытой книге, он ободряюще улыбнулся и Женя все же неловко спросил:

– Ранее ты говорил, что у тебя нет друзей, только знакомые. Мне это непонятно. Почему?

Адольф вновь задумался:

– У меня просто не было времени заводить друзей, Жень, – негромко сказал он, – после школы я не бежал весело играть с друзьями, как наверняка это делал ты. Я шел домой учить уроки. Или отправлялся на курсы иностранного языка. Или посещал музыкальную школу. У меня не было никаких игрушек, отец выбрасывал их, чтобы меня ничто не отвлекало от учебы. Много лет мой день был расписан по минутам, очень редко я мог выкроить полчаса чтобы просто побыть наедине с собой. Но я не очень хочу об этом разговаривать, на самом деле, это не интересно. Да, таких как я, обычно называют ботаник или задрот…

И он негромко рассмеялся и тоже Женя неуверенно улыбнулся, Адольф наконец нехотя произнес после довольно продолжительной паузы:

– Знаешь, у меня ведь по сути, не было детства. Оно закончилось, когда твой отец ушел от нас, мне было тогда семь лет… Я словно начал жить своей жизнью только два года назад, когда отец умер… – он помолчал и привычно легко улыбнулся: – но, наверно, и у тебя не было детства, я прав?

Женя отрицательно покачал головой: