Графиня де Шарни. Части 4, 5, 6

Статья четвертая. Временный исполнительный совет обязан в тот же день довести настоящий декрет до сведения Людовика Капета, а также принять необходимые меры по его охране и безопасности, чтобы обеспечить исполнение декрета в двадцать четыре часа со времени его оглашения и дать отчет Национальному конвенту немедленно после приведения приговора в исполнение".

Во время чтения лицо короля оставалось совершенно спокойным; на нем ясно отразились только два выражения: при словах "виновен в заговоре" на губах короля мелькнула презрительная усмешка; при словах "приговаривается к смертной казни" он поднял глаза к небу, словно обращаясь к самому Богу.

Когда чтение было окончено, король шагнул к Грувелю, взял у него из рук декрет, сложит его, спрятал в бумажник, достал оттуда другой документ и протянул его министру Тара с такими словами:

— Господин министр юстиции, прошу вас теперь же передать это письмо в Национальный конвент.

Министр замер в нерешительности; тогда король продолжил:

— Сейчас я вам его прочитаю.

В отличие от Грувеля, он стал читать спокойно, невозмутимо:

"Прошу предоставить мне трехдневный срок, в который я мог бы приготовиться к встрече с Господом; прошу с этой целью разрешить мне свободные свидания с лицом, на которое я укажу комиссарам Коммуны; прошу также, чтобы этому лицу были обеспечены спокойствие и уверенность в том, что его не будут преследовать за акт милосердия, который он исполнит по отношению ко мне.

Я прошу освободить меня от постоянного наблюдения, установленного Генеральным советом в последние дни.

Я прошу в этот срок дать мне возможность увидеться с моей семьей, когда я этого захочу и без свидетелей; я бы желал, чтобы Национальный конвент теперь же позаботился о судьбе моей семьи и позволил ей свободно выехать, куда она сама сочтет нужным удалиться.

Я поручаю милосердию нации всех тех, кто был ко мне привязан: среди них немало таких, кто лишился своего состояния и теперь, не имея жалованья, возможно, находится в стесненных обстоятельствах; среди тех, кто получал пенсион, немало стариков, женщин и детей, которые не имеют других средств к существованию.

Составлено в башне Тампля 20 января 1793 года.

Людовик".

Тара принял письмо.

— Сударь, это письмо будет немедленно передано в Конвент, — пообещал он.

Король снова раскрыл бумажник и достал оттуда небольшой листок.

— Если Конвент удовлетворит мою просьбу относительно лица, к услугам которого я хотел бы прибегнуть, — проговорил король, — вот его адрес.

На листке рукой мадам Елизаветы в самом деле был написан адрес:

"Господин Эджворт де Фирмонт, Паромная улица, дом № 483".

Затем, поскольку все было сказано и выслушано, он отступил на шаг, как в ту пору, когда тем самым давал понять, что аудиенция окончена.

Министры и сопровождавшие их лица вышли.

— Клери! — обратился король к камердинеру, который, чувствуя, что ноги отказываются ему подчиняться, привалился к стене. — Клери, пойдите узнать, готов ли обед.

Клери отправился в столовую, где застал двух членов муниципалитета; те прочитали ему приказ, который запрещал королю пользоваться ножами и вилками. Только один нож предполагалось доверить Клери, чтобы он мог в присутствии двух комиссаров разрезать своему господину хлеб и мясо.

Приказ был еще раз прочитан королю, потому что Клери наотрез отказался сообщить ему о принятой мере предосторожности.

Король разломил хлеб руками, а мясо — ложкой; вопреки своей привычке, он съел совсем немного; обед продолжался всего несколько минут.