Грань

Тут таксист, видимо, добившийся желаемого, сразу подобрел и с широкой улыбкой, повернувшись в сторону заднего сидения к Ане, весело сказал:

— Вай, какая красауыца, умныца! Мага сэйчас тебя максимально комфортно и максимально куда надо доставит, жи есть! 850 рублэй будет стоить.

— Хорошо, хорошо, как скажете! Только поехали уже быстрее!

— Зачэм торопишься туда, красауэца? Там ходи, езди нэт! Как после войны жи есть, тебе говорю! Вообще, что тут было жи есть! Вай-вай! Хорошо Мага в индустриалочке живет!

— Да я видела в новостях. Поэтому и прилетела, — ответила Аня, — у меня ведь родители там живут.

— Как родители?! — воскликнул кавказец, и Аня увидела в зеркале заднего вида, как расширились его глаза. — Там родители живут?! Ай-вай, красауыца, как нехорошо! Ай-вай! Погибли, скорей всего, туаи родители! Звонила им?

— Да, — тихо ответила Аня, опустив взгляд в пол, — звонила. Так никто и не взял… Ни мама, ни папа.

— Ай беда, — покачал головой таксист, — бэдная дэуочка. Мы жи есть приедем, Мага привезет, все посмотрим! Но та улица, что ты сказала, очень вай плохо… Какие-то дома целиком, слишишь, до земли упали, от каких-то целые подъезды сверху до низу отваливалысь!

Они какое-то время ехали в тишине. Аня переваривала только что услышанную информацию. Надежда на чудом спасшихся родителей таяла в ней как снежинки, которые сейчас падали на лобовое стекло такси. И где-то глубоко в груди, за сердцем, Аня почувствовала щемящие грусть, и тоску, и желание плакать. Но до сих пор действующие антидепрессанты задвигали эти чувства куда-то вглубь Аниной души, не позволяя им вырваться наружу и взять контроль.

Между тем машина неумолимо двигалась к центру города. Окраины Томска, никак не тронутые недавним катаклизмом, теперь сменяли центральные улицы, и отголоски сильнейшего землетрясения потихоньку начали проявляться.

Стекла во многих окнах были наскоро заклеены полиэтиленом, где-то заколочены. Где-то в стенах домов, особенно старых, вовсе зияли пустые оконные проемы.

Наблюдения Ани прервал таксист:

— Дэуэшка, слишишь! Тут по Кирова никак вообще, там жи есть полная жопа. Поедем по проспэкту Фрунзе, потом объедем вныз туда дворами, должны хорошо проехать.

— Как скажете, — ответила Аня, завороженная ужасом картины пережитого городом 11-балльного бедствия.

Они поднялись по Шевченко и свернули на Фрунзе. И вот тут-то масштабы катастрофы представали в полном объеме.

Дорожный асфальт являл собой мозаику плохо подогнанных друг к другу кривых осколков. Машину сразу начало нещадно трясти, пару раз было слышно, как такси громко приложилось днищем, попав в особо глубокую трещину. Все эти столкновения и удары комментировались отборнейшим колоритным матом водителя. Тротуары являли собой зрелище мало чем лучше. Такие же испещренные трещинами, расколотые направления: асфальт вперемешку с брусчаткой, пополам с кусками бордюров. Где-то на тротуарах можно было видеть целые кучи кирпичей или бетона, бывшие когда-то стенами домов или заборов и ограждений. По правому борту такси Аня видела белокаменную церковь, всю в ужасных черных трещинах, которые уродливыми змеями замерли на стенах. Один из куполов будто втянулся внутрь башенки. В центральном куполе зияла огромная дыра — от него откололся целый кусок.

Дома вдоль улицы все сплошь были прорезаны вертикальными трещинами. Было видно, как на многих из них одна часть просела и крыши больше не были ровными, а напоминали гротескные изломанные ступени для каких-нибудь великанов. Какие-то дома и вовсе, подобно пьяным товарищам, завалились на соседние, и только лишь железобетонный каркас пока еще удерживал их от полного обрушения.

— Красывый был жи есть! — со вздохом сказал таксист, указывая рукой на здание на перекрестке.

Здание это было Томским областным краеведческим музеем. Сейчас же от былого украшения города остались разве что смутные очертания. Центральные колонны, поддерживающие нависающий козырек крыши, переломило пополам. Относительно целой можно было назвать лишь крайнюю левую. Но одна она не в состоянии была удержать вес тяжелой крыши, и последняя, нырнув массивным козырьком вниз, сейчас обнажала свой поломанный хребет из стропил, кровли и утеплителя.

Старенькая «Тойота» с номером телефона компании на борту свернула на проспект Ленина и направилась в сторону Политехнического университета. Те же разруха и хаос, только все масштабнее с каждым пройденным километром. Здание университета, можно сказать, визитной карточки города, серьезно пострадало. Центральная часть с колоннами чудом уцелела, и, кроме немногих трещин на фасаде, можно сказать, что была невредима. Крылья же, в обе стороны уходящие от центрального крыльца, потрепало куда сильнее. Одна исполинская трещина почти строго посередине прорезала правое крыло, заставив его буквально расколоться надвое, в результате чего фронтальная стена его осыпалась на тротуар грудой кирпичей. Другая такая же трещина практически симметрично сотворила то же самое и с левым крылом здания.