Грань креста (СИ)

– Не переживай, мама ничего не узнает. Шура! Быстренько к заднему крыльцу.

Я трусцой поскакал к вездеходу.

Патрик, следуя моим указаниям, обогнул дворец и остановился у лестницы, ведущей в пристроенный к задней стене флигель. Я выпрыгнул из кабины и осторожно заглянул под металлическую балку, поддерживающую каменные ступени.

Собачка – очаровательный крупный щенок, черный с белой грудкой и такими же чулочками на лапках, мирно дрых, лежа на боку. Около его головы стояла гигантская хрустальная салатница с серебряной крышкой. Я выволок ее из-под крыльца, приподнял тяжелое чеканное полушарие. Икра была целехонька. Вся, кроме небольшой порции, нетронуто сохнущей там же, под крыльцом, на красивом блюдечке.

Перенеся увесистую посудину в салон вездехода и умостив ее рядом с носилками, я велел Патрику вернуться к парадному подъезду.

Люси в комнате мальчика, сидя на спинке кровати, негромким голосом рассказывала:

– …Анеле вышла замуж за Ксана. Они жили вместе долго и счастливо и умерли в один день. – Увидев меня, она вопросительно подняла голову.

– Там. Весь галлон.

– Оставил на месте?

– Конечно, нет. – Подумав, сформулировал: – Надо ж анализ произвести.

– Произведем. Ну что, Жан-Поль. Мы тебя, конечно, не выдадим. Но в целях конспирации придется тебе сегодняшний день провести в кровати. Не возражаешь?

– Вообще-то в постели скучно. Но сегодня у меня урок французского, а это еще скучнее. Уж лучше полежу.

– Вот и договорились. Шура, доставь меня в автомобиль.

Я отнес Рат (а заодно и медицинский ящик) в машину. Начальница воззрилась на посудину:

– Продемонстрируй-ка деликатес.

Я отвалил крышку. Мышка опасливо понюхала икру.

– Рыбой пахнет… Ну да, конечно, она же из рыбы и происходит. Слушай, ты уверен, что это съедобно?

– Еще как уверен! – Я уже отыскал под сиденьем свою старую алюминиевую ложку, верой и правдой служившую мне еще в том мире, где живут рыбы, производящие черную икру, и который полковничья жена упорно именует «метрополией». Прочно ухватив инструмент за сальный черенок с выбитыми буквами «ЛПНД», зачерпнул изрядную горку и произвел органолептический анализ. Проще говоря, попробовал. Отведал, так сказать. Понравилось. Зачерпнул еще.

Люси аккуратно подцепила лапкой пару икринок, положила в рот и осторожно пожевала. Подумала. Прокомментировала:

– Солоновато…

И, устроившись на краю салатницы, стала употреблять продукт в пищу с прямо-таки неприличной скоростью.

Патрик вывалился из кабины, подошел к открытой двери салона, обозрел анализируемый образец.

– Это и есть та самая знаменитая стерляжья икра?

– Ага, – я передал ему ложку, – приобщись.

Водителя не пришлось долго уговаривать. Люси на секундочку оторвалась от важного дела.

– Шура, – промычала она с набитым ртом, – поди успокой хозяйку.

Я подумал, что полведра икры коллегам все равной вдвоем не одолеть, и с чистой совестью отправился в гостиную.

Мадам Жувре поджидала меня, нетерпеливо бродя из угла в угол. Свои расстроенные нервы она, похоже, приводила в порядок весьма старательно – запах бренди слышался уже от дверей.

– Что, что с моим мальчиком? – бросилась она ко мне. – Он будет жить?

– Уверяю вас, сударыня, его жизнь вне опасности. Все необходимые лечебные мероприятия проведены. Все, что ему сейчас необходимо, – несколько часов покоя. С завтрашнего дня можно будет возвращаться к обычному распорядку.

– А диета?

– Никакой специальной диеты соблюдать не требуется.

– Ах, у меня нет слов, чтобы выразить вам свою признательность. Я так переживала, так переживала! – И, отойдя в дальний угол гостиной, она повозилась около столика. Звякнуло стекло. По возвращении глаза ее были чуть увлажнены, от переживаний, верно. Коньячный дух усилился. – Скажите, милейший, а никаких вредных последствий не будет? Ведь мальчик находится в таком ранимом возрасте!

Мне клюнула в голову мысль, показавшаяся на первый взгляд недурной.

– Мадам, кстати, о возрасте. Современная медицинская наука утверждает, что юношам в такой период исключительно полезно общение с домашними животными. Как бы вы отнеслись к идее завести собаку?

– Фи, эти животные! От них столько шума и грязи, и притом еще портится мебель! Впрочем, мужчины об этом не заботятся, они по-другому устроены. Мой муж тоже обожает этих ужасных собак. Когда мы отправились с нашими войсками в… (она назвала одну азиатскую страну), у нас там была целая псарня борзых и легавых. Ему нравилось ходить охотиться на… тапиров, кажется? Или буйволов? Не помню. Охота – такое противное мужское занятие! Эти егеря всегда грязные, небритые, и от них пахнет даже не джином – представляете, водкой!

– Это действительно ужасно, мадам.

– Ах, вы неискренни со мной! Все мужчины обожают лошадей, войну и прочие отвратительные грязные развлечения. Признайтесь, ведь вы тоже любите охотиться? Ну признайтесь же!

– Огорчу вас, мадам, совсем не люблю, – «признался» я абсолютно честно, – но разве вы не считаете, что пример такого героя, как ваш муж, благотворен для его младшего чада?

– О да, да, конечно!