Грань креста (СИ)

– Смотри. Это – Зеркало. Здесь, здесь и здесь – посты охраны. Вот бункер управления. Тут, с востока, – казармы отдыхающей смены караула, позади них… – Он чертил мокрым пальцем все новые и новые обозначения.

– Машину можно поставить с этой стороны, так ее за кустами не видно. Зеркало будет ярдах в четырехстах – один хороший бросок. Я иду первым и беру на себя охрану. Как поднимется шум – перемещаешься к Зеркалу и суешь взрывпакеты под все четыре опоры. Задержка детонатора рассчитана на минуту сорок секунд – достаточно, чтобы все сделать и отбежать в сторону. Отражатель слетит, Ключ завертится, и – вали домой.

– А велика ли охрана?

– Двенадцать бойцов дежурной смены. Если подадут сигнал, то отсюда, Рой постучал пальцем по медленно высыхающему квадратику, – прибудут еще двадцать четыре: отдыхающие и подвахтенные. Плюс начальник караула и разводящие – еще четверо. Ну, из офицерской казармы, может, кто-нибудь, но вряд ли далеко бежать, не успеют. Чтоб заложить взрывчатку, много времени не нужно.

– Ты что, один собираешься воевать с дюжиной, а то и больше солдат?

– Подумаешь! Бывало и хуже. Пяток минут продержусь, а дольше и не требуется.

– Но это верная смерть!

Рой философски пожал плечами:

– Не все ж мне да мне. Должны и меня когда-то.

– Тебе все равно?

– Что зря беспокоиться? Мы со смертью друзья старые. Я ей немало душ скормил, вот только моей она что-то – заждалась.

– Добро. Зеркало взорвалось, дорога открылась. Тебя уже убили, вокруг вся армия собралась. Ты как это, всерьез думаешь, что до меня не доберутся? Что я смогу остаться цел? Сомневаюсь.

– Значит, не судьба. Зато потом кому надо – все уйдут. Стеречь больше будет нечего, солдатня, когда появится возможность, сама на две трети разбежится – они ж к Ключу ближе всех. И пожалуйста: дважды в день по сорок минут ворота домой – настежь.

– Ага. Только я из могилы этого не увижу.

– На остальных тебе что, плевать? Сколько людей заперто тут, как в клетке, не по своей воле! Да и не только людей – вон хоть взять доктора твоего.

– Ну, знаешь, мне моя шкура…

В курилку заглянула, пыхтя, недовольная Рая:

– Мальчики, вы оглохли? Обкричались вас.

– Не слышали мы ничего, – отозвался Рой, – может, опять селектор дурит?

– Сказки не рассказывай. На, держи лучше, – диспетчер сунула ему в руку вызов, – а ты, Шура, дуй в машину живее. Рат давно уже пищит – где, мол, мой фельдшер.

Вопреки заверениям Раи, мышка ждала меня абсолютно спокойно, не спеша крася коготки коричневым лаком из микроскопического флакончика.

– Ну вот, а я бежал зачем-то. Сказали, доктор от нетерпения икру мечет.

– А что, ты весь улов уже в одиночку сожрал и теперь хочешь, чтобы я дефицит пополнила?

– Да нет, там полно еще.

– Без нас-то не приберут?

– Я вроде замаскировал хорошо. В самую старую газету завернул и самый рваный и грязный пакет сверху надел. Уж если туда полезут – значит, планида наша такая. Лишь бы, пока кататься будем, не прокисла. А то зашлют невесть куда, так сам позвоню, чтоб съели. Не пропадать же добру!

– Не пропадет. Тут, верстах в пяти от базы, припал кто-то.

– Припал?

– Ага. Судорожный, стал-быть, припадок. Опять небось какой-нибудь синяк суррогатов взамен водки объелся.

– Я и смотрю, не торопишься.

– Торопиться? Пошто? Глядишь, пока доедем, очнется да уползет.

Рат как в воду глядела: неизвестного пьянчуги на месте не оказалось. Лишь бутылка из-под стеклоочистителя да сломанный пластиковый стаканчик скучали под кустом в компании вонючего рыбьего скелета. Промолвив пару слов насчет цен на бензин, Патрик развернулся.

– Зенит, мы свободны. Как бы это нам обратно на базу попасть? Начальнице отчет по Фестивалю рожать. – При упоминании о кровавом празднике у меня по хребту пробежала дрожь.

– Роды отставить. Вам в соседнем квадрате констатация.

– Ох уж эти упокойники…

Начальница ни с того ни с сего обозлилась:

– Ты-то что вздыхаешь? Тебе привыкать? Великий констататор – на три справки о смерти в Песках всего четыре патрона потратил, и то чужих!

Зачем она так…

Снова убитая женщина, и опять беременная. На сей раз маньяк растерзал жертву прямо на пороге ее собственного дома.

– Ударил камнем по голове, потом задушил вот этим. – Полисмен демонстрирует мне кусок капронового шнура, концы которого закреплены для удобства пользования на пустых катушках из-под ниток. – Ну, и все остальное…

Остальное таково: кривым сапожным шилом, тоже брошенным на месте преступления, изувер многократно протыкал живот задушенной, превращая его буквально в фарш. Нет, это не просто охотник за женщинами – его провоцирует на зверство именно беременность…

– Смотри, вторая за такое небольшое время, – бормочет Люси, заполняя бумажки.

– Третья, – угрюмо поправляет полицейский, – на прошлой неделе в Каменках вечером нашли зарубленную топором. Грешили на ревнивого мужа, но не подтвердилось – тот до поздней ночи гулял на крестинах у приятеля, его все время видели десятка три народу.

– И что, тоже беременная?

Офицер кивнул.