Грань креста (СИ)

– А ты думаешь, нет? И не надейся. Где ты видишь хоть кого из диспетчеров?

Я внимательно несколько раз обвел глазами двор. Никого из наших дородных ухоженных дам во дворе не наблюдалось.

– Похоже, ты права. М-да, попали. Слушай, а может, сбегать? Времени до взрыва полно, у нас же там еще фунта три икры в холодильнике.

– Если не съели. А что, здравая мысль. Ну, попробуй.

– И кипяточку наберите, пожалуйста. – Патрик сунул мне в руки пустой термос. – А то скучно без горяченького.

Просочившись сквозь толпу народа, шмыгнул в приоткрытую дверь станции и потрусил к столовой. Мельком скосив глаза, за стеклом увидел: диспетчеры трудятся вовсю. Все новые и новые бумажки с вызовами ложатся одна на одну, заполняя стол. Ой-ой, однако…

В грудь мне уперлось что-то твердое. Я резко затормозил, обнаружив, что сей предмет – автоматное дуло. Прямо передо мной, загородив проход, стоял, широко расставив ноги, коренастый крепыш в алом берете спецбригады полиции.

– Осади, парень, куда прешь, – бросил он мне беззлобно.

– Брат, пусти в столовую кипяточку набрать, – потряс я термосом.

– Какой, к бесу, кипяток! Вы щас на воздух взлетите, а он – чаи гонять.

– Вот потому и гонять. Неохота помирать на пустой желудок. Сам прикинь, на том свете не покормят.

– От шустряк. Ну, давай, только шибче.

Бегом полетел я на кухню, налил, безбожно напустив на пол здоровущую лужу, полный термос из страдающего аденомой простаты ведерного чайника, натряс в него сверху порядочно заварки из забытой кем-то на подоконнике пачки приличного чая, закрутил, выволок из холодильника икру (маскировка сработала, и ее никто не тронул), уцепил полбуханки чужого хлеба. Если рванет, искать не будут.

Полицейский уже образовался в дверях:

– Живее, черт тебя!

Я глянул на часы:

– Ну что ты все погоняешь? До взрыва еще сорок минут. Вполне можно успеть суп разогреть и пожрать по-людски.

– Не, ну ты точно психованный.

– Ага. Мне по должности положено.

– Как это?

– Да я с психбригады.

Полисмен покивал сочувственно – мол, беда, что сказать, – и почти уже мирно изрек:

– Ладно, проваливай.

Что я благополучно и сделал.

Бригада встретила прибытие харчей и термоса громкими аплодисментами, суля изобразить в честь моего подвига золотую мемориальную надпись на борту вездехода.

– Выше или ниже слов «Санитарный транспорт»? – поинтересовался я.

– Конечно, ниже. Выше окна начинаются. Не хватит места в подробностях описать, как ты под дулом автомата геройски чужие булки воровал. Только вот есть проблема в связи с увековечиванием твоей беспримерной отваги.

– Какая?

– А вот взорвемся сейчас, и писать негде будет. Никто о тебе, Шурик, не узнает. Так что – Патрик!

– Слушаю, мэм.

– Как ты полагаешь, если подать чуток вперед, ты сможешь вдоль оградки носом во-он к тому взгорочку развернуться?

– Одну минутку.

Потерзав несколько времени рычаги с педалями и раскидав, к немалому возмущению пилотов соседних автомобилей, изрядно жидкой грязи, наш водитель в конце концов выполнил требуемое.

– Молодец. А теперь постарайся, не особо привлекая внимания, за взгорок переместиться.

На нас никто и не смотрел. Общее внимание было всецело поглощено действиями полиции, переворачивающей вверх дном содержимое кабин и салонов скоропомощного транспорта. Добротно выученные овчарки, помогая, без команды заскакивали в машины и обнюхивали все уголки в поисках взрывчатки, потом ныряли под днище и проверяли там. Время от времени то одна, то другая из них напряженно брехала, облаиваемый фургон тут же охватывался плотным кольцом алых беретов, но всякий раз то оказывалось забытое кем-то в салоне или кабине штатное оружие.

Старший фельдшер помечала номера бригад раззяв в блокнотике – не иначе, окажутся очередными кандидатами на «соответствующие выводы» администрации с отдельным подарком в виде снятия надбавок к зарплате.

Никем не задержанные, завернув за холмик в полумиле от здания «Скорой», мы обнаружили там еще пяток машин. Четыре из них принадлежали коллегам-психиатрам, уже начавшим на травке пикничок, пятая – Рою, разлегшемуся, широко раскинув ноги, на вершине горушки и изучающему бестолкню в мощный полевой бинокль.

Что ж, естественно. Быстрее всех сориентировались в обстановке и приняли меры к тому, чтобы уцелеть, те, кому не привыкать воевать. Рат удовлетворенно пискнула:

– Ага. Вот и приятная компания для обеда. Шура! Всю икру не бери – отложи половину во что-нибудь.

Коллеги радостно встретили наше появление.

– Ха, а мы тут только что обсуждали, что такой коньяк, – мадам Натали помахала фигурной бутылкой, – с котлетами, яйцами да сырыми сосисками употреблять – сплошная профанация. Теперь вопрос снят.

Ольгерт уже подбрасывал в широких ладонях моего доктора, целуя ее в крошечный носик и сетуя, что, не рассчитывая на встречу, не припас пивка.

Джонс, согнув голыми руками здоровенный шуруп, вкручивал его вместо штопора в пробку благородного напитка.

Рой, отложив бинокль, легко сбежал с холма.