Грань Земли (СИ)

Тогда Макс воззвал к последним силам. Подтянулся к лицу Тэссы, обнял и стал крыть поцелуями и лоб, и виски, и щёки, и нос, и глаза, а затем впился в её губы. И горячие слёзы катились по его лицу, но обжигали столько не его, сколько Тэссу, ибо шипели, касаясь серой кожи. Глаза вспыхнули, она начала сопротивляться, отталкивая руками и ногами, и каменная плоть царапала и обдирала кожу. А когти вдруг вонзились в спину, разливая свой яд до самых костей, но и тогда Макс не отступил, а наоборот лишь крепче стиснул в объятиях и всё требовал её губ, и целовал их.

Целовал так, словно от этого зависела его жизнь, а так оно и было. Но сердце Тэссы не билось, а его собственное угасало, и всё же он решил им поделиться. Представил в мыслях это прекрасное, отчётливое биение жизни и самой любви, стал множить его и наполнять им Тэссу.

А когда, наконец, эта тихая мелодия заиграла в ней, Макс прислушался и словно заново родился, впервые ощутил жизнь, как и саму Тэссу и всё прекрасное, что делало её настоящей, всю её душу и внутренний свет, такой закрытый и такой недоступный, и фиолетовые раковые поражения, что его окружили.

Макс потянулся к свету, весь заразился им и стал рассеивать её душевные раны и надрывы, и когда ничего подобного не осталось, только тогда он обратил внимание на себя, каким нагноением он оказался сам. Макс обрушил весь испепеляющий пламень и на себя, чтобы изжечь последний чирей, высушить оставшуюся желчь. Но чья-то рука остановила это и всё спуталось.

Но куда бы подевался яд? Он засасывался брешью в душу Макса, тогда как весь свет покидал его, но это уже было не так страшно. Макс был готов весь раствориться в Тэссе, что значило отдать ей лучшее, отдать всю человеческую нежность, страсть, силу, смелость, поддержку и искренность, какая только была в Максе, подарить Тэссе всё кипение чувств, чтобы она осознала этим поцелуем, каково быть человеком. Макс находил себя, познавал жизнь и саму Тэссу.

Фиолетовый огонь в глазах переливался жёлтым, красным, оранжевым и остался в золотисто-медовых тонах. Все ядовитого окраса вены сгинули, а тело вновь возвращало привычный облик молодой, прекрасной, улыбчивой, рыжеволосой девушки.

Звериные укусы стали походить на поцелуи и обрели спелость, сок и мякоть самых чудесных фруктов и ягод, что расцветали прямо на губах и языке. Дыхание вновь стало горячим, а чувства вырвались из клетки и вспорхнули.