Грань Земли (СИ)

У тебя есть лишь выбор плыть вверх против течения, становиться лучше, или плыть по течению на самое дно. Перестать бояться и взять бразды правления, чтобы переродиться в новом качестве гения и сразиться с миром, который утягивает тебя в болото пустой и бессмысленной жизни.

И пусть это будет твой последний миг, но преисполненный жизни, силы, красоты и ума он вспыхнет так ярко, что ослепит целую вселенную.

А можно прожить долгую тусклую жизнь, едва отличимую от жизни песчинки среди множества таких же песчинок.

* * *

Ранзор стоял над телом Макса, вся кровь которого вытекала струйками из множества ран и собиралась в алую лужицу. Казалось, этому не будет конца, но кровь остановилась, и всё вроде бы пришло в норму, пока не случилось нечто странное. Кровавая масса вдруг задрожала и сделалась точно живой, помутнела, а затем и вовсе выцвела в белую жидкость той же консистенции. И, наконец, подала признаки жизни, расползаясь белыми, сияющими, шёлковыми нитками во все стороны.

И всё это происходило так легко, просто и быстро, что совсем скоро белые нити были повсюду. И Ранзор даже думать забыл о Максе, Дамире, Тэссе и своих планах, а только семенил и прыгал на цыпочках, боясь обмочиться в этих молочных реках, что разливались вокруг. Детище его чахло и загибалось, в паутину счастья вплетались новые белоснежные узоры — витки из шёлковых нитей.

Макс тоже весь побелел и растворился в свету, белой плазме, эфире, неоне. Их нити растекались не только по глади, но и по воздуху, проникая в связи паутинок заражённого пространства и в сознания инфицированных, закрадываясь в чужие воспоминания и вытягивая их свет наружу, распаляя огонь в сердце каждого.

Молочные реки ширились и росли, следовали за убегающим Ранзором. И всякий раз он приходил в оцепенение, когда в чьём-то сознании вспыхивали картины прошлого, пропитанные мгновениями нежности и любви, что на доли секунды ослепляли взор, и Ранзор замирал.