Грань Земли

Пацаны трясли девку, что-то требовали, кричали, дёргали за косу, отбирали и топтали вещи, пока она рыдала. И это, мать, средь бела дня! Но никто ничего бы не услышал, все звуки растворялись во вновь возросшем гомоне. И пусть сначала она храбрилась, что-то пыталась отвечать, но бравада развалилась, словно карточный домик, утонула в рёве и слезах.

Макс всё топтал газон, не зная, что сказать и как подступиться, его бросало то в жар, то в холод, язык немел, а горло пересохло. Жаль, не было свистка.

— А ну прекратите! — Выкрикнул Макс громче, чем хотелось, и сделал шаг вперёд.

Пацаны повернулись к нему своими мерзкими харями и харкнули под ноги почти одновременно.

— Чё надо, козёл, вали отсюдава! Или на её место хочешь?! Ну, так скажи, мы и тебе организуем… — От их гогота у Макса затряслись поджилки, а ладони вспотели.

— Что она вам сделала? — Спросил он.

Ему не ответили. Вместо этого один из пацанов резко бросился на Макса и выставил руки. Макс не успел среагировать. Костлявые ладони больно врезались в плечи и опрокинули Макса. Спина жёстко ударилась в землю.

— Это чучело людям отдыхать не даёт… Ходит тут правильных ребят вопросами грузит, на камеру снимает без разрешения. Вот и учим её правильно себя вести в цивильном обществе. Теперь вот ты пялишься… Никакого уважения, ёпт! — Пацан, с размаху, пнул Макса в бедро и придавил стопой. — Ну, чо, голуба, теперь доволен? Ты полежи, отдохни, не рыпайся, с этой дурындой кончим, и тебя вниманием не обделим. — Он смотрел прямо в глаза, и Макс не выдержал, отвернулся, зажмурился.

Пацан убрал ногу и вернулся к своему корешу. Они снова начали мучить девку, а Макс свернулся калачиком, закрыл уши, но всё равно слышал плач и трясся, обливался потом, словно валялся под тёплым одеялом в жаркую, душную ночь. Но вдруг услышал беготню. Девчонка умолкла, донеслись свинячьи визги, шлепки, удары.

Макс открыл глаза. Дамир, Тоня и Санька успокаивали девочку. Она сопела, а хулиганье только сверкало пятками.

Дамир помог Максу подняться, осмотрел сверху донизу, оценил и напоследок сурово заглянул в глаза, вздохнул, осуждающе покачал головой.

Макс не отрывал глаз от земли.

— Прости… — Промямлил он.

— Не извиняйся, встань лучше. — Дамир повернулся к друзьям. — Проводите её без нас, ладно? Мы, наверно, домой, нас ждёт работёнка. Но спасибо за игру, как-нибудь ещё соберёмся… Пока!

Друзья помахали друг другу ладошками и разошлись. Макс и Дамир побрели к своим великам. В последнее мгновение Макс успел бросить грустный, прощальный взгляд на чёрного рысака Сани, прежде чем тот скрылся за чередой деревьев и палаток. Путь братьев к дому пролегал в другую сторону — вон из парка, через зелёные огни светофоров на первом же перекрёстке.

Макс гнал за братом почти вровень, казалось бы, с неиссякаемой прытью, но мало-помалу она убывала, и он отставал, хоть и крутил педали изо всех сил. Скрипящая цепь всё больше раздражала, он опять забыл её смазать! Скрипело так, будто велосипед сейчас развалится, да ещё и ехать в крутую Сокольскую гору, стоя, заливаясь сладким потом. Футболка прилипает к спине. Горло пересыхает. Солнце слепит в глаза. Остановись, и тут же налетят мухи, слепни, оводы… Вот она власть небесного дьявола и его проклятого зноя!

Крутой подъём остался позади. Дорога выровнялась и ветер, как настоящий друг, укрыл Макса прохладой, и его вдруг прорвало. Во рту вкус горечи и хриплый крик свободы, ногам вернулась прыть, удвоенное рвение. Макс заколесил во всю мальчишескую дурь, и был хорош. Слева размазанным пятном мелькали дома, а справа пологое здание лыжной базы провожало велосипедистов взглядом.

Макс бешено крутил педалями. А впереди чистота, никого. За спиной слышно громкое, частое дыхание, как и у него самого прямо сейчас, а ещё задорное бренчание звонка. Он обогнал брата!

— Ехууу! Дамииир! Догоняй! — Закричал Макс и обернулся, чтобы показать язык и подмигнуть.

Но что такое? Там тоже никого… Вдруг пальцы Дамира щёлкнули у самого уха.

— Гонщиком тебе не стать! — Воскликнул он и захохотал, так быстро закрутив педалями, что увеличил разрыв вдвое.

Макс выдыхался, смахивал пот с лица и крутил педали теперь всё медленнее и медленнее, и всё больше катился по инерции. Дорога пошла ухабами. Макс петлял, объезжал ямы, кочки и при всём при этом старался не угодить под проезжающие автомобили. Он всё больше отставал. Езда стала неуклюжей, в отличие от Дамира, который мчался аккуратно, быстро и грациозно. Всегда выносливый, ловкий и сильный.

Лыжная база где-то потерялась, и с обеих сторон Макса разглядывали частные домики, каждый по-своему, словно передавая частичку хозяйского духа. Но если с левой стороны за домами шли прочие дома, школа, детский сад, магазинчики, то с правой стороны за линией домов расположились пышные красоты давно не девственного леса.

Макс свернул налево к своей улице и покатил спокойно, не торопясь. Дамира уже и не видно, а выше головы не прыгнешь. И в медленной езде можно найти свою прелесть.