Грань Земли

— Здесь была битва. — Дементий поднял взгляд и завертел головой. — Тёмные следы огромных собачьих лап и более светлые лёгкие следы девушки… Сколько оттенков эфира… И столько следов… Непостижимо, словно всю ночь здесь отплясывали вальс. Пёс и босоногая девица… Хм… Имеются несколько линий борьбы, квадраты, сферы, овалы и треугольники вывороченной земли… Отчасти техники эти мне знакомы, всё это ускорение, побег. Но здесь имеется и нечто более глубокое и земли вокруг разбросано поболе. Пособачьи агрессивное. С каждым рывком он убивал разницу в расстоянии, техника семимильных шагов. Она пыталась ускориться, защищалась камнем и деревом, а он догонял и прокусывал. Но догнал ли? — Дементий всё шептал и шептал, вглядываясь лишь в ему понятные знаки и символы. — И всё это не первой свежести, неделю, может две.

— Что? Неделя? Две?! Что за вздор? — Закричал Дамир, сидя в паре метрах у ручья.

Макс поспешил его перебить.

— В ту ночь, когда мы с братом провалились в пещеру, здесь мы видели девушку и огромного пса.

— Девушку… — Повторил Дементий. — Девушку…

Макс взглянул на брата, который то ли полусидел, то ли полулежал, но как всегда выносливый, сильный, быстрый, смекалистый, с прямой гордой осанкой и всегда наготове с сжатыми кулаками был готов извергнуть огонь своего праведного возмущения. В нём всегда бесновался ураган. Великая сила. Вот он склонился над водой, густой, чёрной, глухие всплески которой не давали игривому журчанию самой жизни вырваться на свободу, сковывая убийственной тяжестью, что пожирает всё живое изнутри.

Дамир поднёс руку.

— Стооой! — Гаркнул Дементий.

И Дамир обернулся.

— Да всё путём! — Усмехнулся он, обмакнул руку, растёр пальцами, пытаясь определить консистенцию. Она выглядела жидковато-маслянистой. Дамир поморщился и вытер пальцы об траву.

Дементий тут же подскочил к Дамиру, заломил обе его руки за спину и резко оттащил от ручья. Дамир вскрикнул, пытаясь вырваться, но тщетно.

— Это было глупо! — Сказал Дементий. — Я не могу рисковать успехом кампании и не приемлю выходок, пусть и со скрытыми попытками протеста. Если подобное повторится, я ограничу вашу свободу настолько, что вы и вякнуть не посмеете. Это ясно? — Братья молчали, и Дементий вздохнул. — Поймите меня правильно, у меня нет права на ошибку. Я не смогу изложить свои цели прямо сейчас, ибо и сам не понимаю, а только чувствую, но точно знаю, если я здесь, значит дело серьёзное. А теперь, я надеюсь, вы без глупостей проследуете за мной. Идёмте!

Здоровяк направился вперёд. Макс поплёлся следом, глядя то на Дементия, то на брата. Дамир пылал, но подчинился.

Они взобрались на совсем недавно ягодную поляну, теперь мёртвую и посеревшую и выбрались на выложенную асфальтом дорогу, уходящую вверх к трамплину, последующий спуск которого вёл к воротам лыжной базы. Но сейчас этот путь, весь растрескавшийся, казался знакомым и незнакомым одновременно, как и вся природа вокруг.

Так в фильмах иногда изображают потусторонний мир — остановку между миром живых и мёртвых. Вот и Бугульма застыла в какой-то странной и пугающей полу фазе.

Колорит умер, а землю устилали редкие хлопья пепла, рисуя в воздухе тоску. Даже воздух и тот тлел. Подобная картина повторялась и за пределами лыжной базы. Разбросанные на дорогах автомобили, обшарпанные и помятые, дремали, напоминая обыкновенный хлам. Распахнутые двери висели на последнем издыхании. Битые окна, снятые колёса, вскрытый капот, где ничего не осталось. Механические органы нынче в цене? Были и перевёрнутые грузовики, в раскрытых кузовах которых по хлебам сновали крысы.

— Железные кони… — Произнёс Дементий.

— Добро пожаловать в двадцать первый век! — Сказал Дамир и похлопал его по плечу.

— Кладбище автомобилей, судя по всему. — Предположил Макс, схватился за живот и почувствовал головокружение, огляделся. Да, в лесу оставалось много ягод, а здесь грузовики, набитые едой, но такой гнилой и тяжёлой, лучше обождать, чем травить себя.

Троица направилась по заваленной дороге. Приоры, калины, гранты, уазики, волги, шестёрки, семёрки, бмв, лексусы, перевёрнутые камазы… Это отдалённо напоминало тупиковый лабиринт и лишь одно свободное место — тротуар, если так можно обозвать загаженную козлиную тропку, вымощенную густым слоем грязи, в которой можно утонуть поздней осенью, ранней весной или дождливым летом.

Максу хотелось думать о чём-то отвлечённом, кого-нибудь ругать, но все мысли устремлялись к маме и папе: как они? Где они? Что с ними произошло? А ещё очень хотелось, прямо до внутреннего зуда, чтобы Дамир оказался прав. Пусть всё обернётся сном. Но шестое чувство, интуиция ума подсказывала, в этот раз всё будет совсем иначе. Макс взглянул на небо и заметил, что небесный дьявол до сих пор прячется за серой пеленой и всё боится выглянуть или сойти с места. Интересно, что могло его так напугать?

— Дементий, а что это за небесная аномалия? Я не вижу солнца, не вижу, как оно двигается…

— Возможно то, что произошло, нарушило наше восприятие, а может и законы самой природы тоже.