Грани пустоты

Она встала и подошла к нему, замерла рядом с плечом. И несколько снежинок, застывших в воздухе, каплями осели на ее пальто.

– Не бойся за них. Однажды ожившее – оживает навсегда.

При этих словах на его глаза навернулись слезы, и Николай с трудом сдержал их. Так вот как ощущается счастье…

Острее, ярче, гораздо сильнее, чем в тот раз, когда ожили Ворс и Кая. Ведь теперь по-настоящему оживут все остальные! Неужели он правда справился…

Николай улыбнулся сам, но в душе он плакал. Чувства захлестнули целиком и больше не желали отступать. Быть может, он тоже был живым?

– Но они ничего не смогут вспомнить? Не встретят друг друга? И весь путь, который они прошли…

– Хаос, Николай. Многообразие, многовариантность – мы уже проходили это. Возможно все и ничего, и наконец-то никто не сможет на них повлиять. Все будет настоящим с самого начала.

– Но есть другие путники, в других Оплотах. – Николай перевел взгляд на Ворса. – Они все должны погибнуть? Я должен их убить?..

– Ради всех нас – в последний раз, пожалуйста. – Впервые она не приказывала, а просила. Но возможности ослушаться попросту не было. – И ты отпустишь меня, дашь свободу, о которой я мечтаю.

– Что ты имеешь в виду?

– Я хочу жить, Николай, не меньше, чем они все. Иметь ту же возможность родиться, любить и страдать, просто быть и наслаждаться этим. Ты в силах меня отпустить. Сделай меня человеком… Сотни и сотни лет спустя я наконец-то поняла – это все, чего я когда-либо хотела.

Это было всем, чего когда-либо хотел каждый из них. Такая простая банальность – и такая важная. Просто жить…

– Илая… Когда я отпущу тебя, выполню все просьбы, приказы, задания. Закончу последний урок… Что будет со мной?

Она опустилась на стол рядом с ним и поймала дрожащую руку Николая. Впервые с момента создания Илая прикоснулась к нему. И от этого прикосновения электрические разряды волной прошлись по всему телу, казалось, словно заново запустили истерзанное, дрожащее сердце.

– Мне страшно, Илая. Я останусь один теперь? Я буду живым?

– Мой друг, – тихо и печально произнесла она. – Я хотела бы вновь тебе соврать, но не стану. Я не знаю, что будет дальше… И все, что я могу тебе подарить, – это забвение. Ты забудешь, кто ты и как появился, почему живешь так долго и не можешь умереть. Зато у тебя будет много времени, чтобы найти ответы, которые не нашла я.

Николай нервно поправил очки, сжал и разжал кулаки, а потом вгляделся в свои пустые ладони – очень медленно на них начали пропадать линии. Раньше он не обращал внимания на то, что у наставницы их тоже не было. Он потратил последние остатки воли, чтобы не струсить окончательно. Еще никогда прежде он не был настолько скован собственной свободой.

– Что будет, если мир снова свернет с пути? Если снова придет пустота?

– Значит, будет новая битва за живые души. И если мы здесь и сейчас – значит, жизнь всегда побеждала. Но никто не говорил, что это было легко… И если ты однажды останешься один, потерянный и сломленный, выжатый и пустой… Не будешь знать, что делать, и тебе будет не у кого попросить помощи, и даже меня ты вспомнить не сможешь – то все, на что я надеюсь сейчас, – что наши уроки не прошли даром. И даже не помня, ты сможешь подняться и идти. Встать и бороться, если весь мир будет снова зависеть только от тебя. – Илая мягко обняла ученика, впервые унимая дрожь в его плечах.

А потом в ее руках возникла потрепанная книга в мягкой обложке, и она протянула ее Николаю.

– Я писала дневник, когда все началось. Спрячь его так, чтобы получилось найти, только если он понадобится.

Николай благодарно кивнул, взял книгу и раскрыл на первой странице. «Дневник Илаи» – гласил ее заголовок.

– Тебя действительно зовут Илая?

– Да, это имя, с которым я появилась на свет. А Марту я придумала сама, когда осталась одна и поняла, что придется бороться. Когда поняла, как придется действовать, и Илае здесь уже не место.

– А Николай? Почему ты дала мне такое имя?

– Ты назвал его сам, когда появился.

Николай прикрыл ненадолго глаза и позволил себе в последний раз расслабиться. Рука наставницы все еще лежала на его плече, но теперь и она бодрила, придавала сил. Что бы ни было впереди, он тоже должен выбрать борьбу, а не безысходность.

Ведь именно этому она действительно смогла его научить.

Он закрыл дневник, и книга растаяла на ладони. Николай понадеялся, что ей никогда не придется вернуться в этот мир.

– Если ни у кого не останется памяти – люди не узнают, как все начиналось?