Грация и Абсолют

По наблюдениям Найзеля, во время войны верхи более и более разжигали антисемитизм. Он привёл факт из книги Михаила Лемке «250 дней в царской ставке 1914–1915». Какой-то бдительный администратор донёс министру внутренних дел, что военная власть выселяет евреев из Галиции внутрь России. Министр, которого не требовалось настраивать против евреев, забил тревогу, и в результате явился на свет приказ Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича по III армии от 30 марта 1915 г.

Найзель зачитал приведённый в книге текст: «Принимая во внимание, что у нас в России евреев и так слишком много, прилив их к нам еще из Галиции не может быть допущен. А потому Верховный главн. повелел при занятии войсками новых местностей всех евреев собирать и гнать вперед за неприятельскими войсками, а в местностях, уже занятых нами, расположенных в тылу войск, отбирать из наиболее состоятельных, имеющих среди населения значение и влияние евреев, заложников,

которых и выселять в Россию в район оседлости, но под стражу, т.е. в тюрьму, а имущество их секвестровать» (17).

Густав Александрович не сомневался, что хотя немало русских военных было против подобного, антисемитизм верхов значительно уменьшал симпатии других народов, хотя бы американцев, к России. Главное же – главы Германской и Австро-Венгерской империй не замедлили протянуть евреям руку помощи.

– Я сам читал листовки, в которых говорилось, что в Германии создан «Комитет освобождения евреев России». Командование армий, германской и австрийской, призывало русских евреев к вооружённой борьбе против «москалей». Евреям давались те же гражданские права, что и всем, право свободно селиться на территории, которую займут Германия, Австро-Венгрия. Я никогда не забуду обращение немцев и австрийцев к евреям России: «Свобода идёт к вам из Европы!»(18).

Лонгина взволновало открытие. Он силился представить появление этой листовки сегодня, поражаясь, что Германия в столь короткий срок могла так изменить свою политику.

– Какого ляда Рок играет в такие перемены?

– Я могу только сказать, – промолвил Густав Александрович, – что царская власть впала в соблазн и работала против себя, преследуя евреев. – В какой же соблазн впали… – он молча, глазами передал мысль молодому человеку.

63

В ранний солнечный час на лесной прогалине заработала моторы, проглатывая эрзацгорючее, произведённое на фабрике Лонгина. Он и его люди отвечали на вопросы гостей. Это был не первый приём военными его продукции, и, как и прежде, заказчики оказались удовлетворены, принялись фотографироваться с молодым фабрикантом. Душок сгоревшего топлива растворялся в жарком уже и теперь воздухе, и Лонгин предложил съездить искупаться к излучине реки Великой, где берег был песчаным.

Сбросив одежду, молодой человек кинулся в реку. Офицеры не были столь разгорячёнными, но он, плавая то на спине, то сажёнками, фыркал и хохотал до того заразительно, что и они вскоре предались усладе купания.

Заботилась об отдыхающих команда рабочих, отряжённая с фабрики, они разложили на берегу костёр, пожарили большую сковороду золотисто-красных сыроежек, и Лонгин опять же показал пример, закусывая ими водку.

Немцы угощали обслугу, а потом потребовали, чтобы люди сплясали. Лонгин увидел в этом желание унизить русских, но тут же засомневался: некоторые офицеры сами пустились в пляс и проделывали это так ловко, что рабочие в изумлении переглядывались с хозяином. Особенным классом щегольнул лысоватый майор. Утомлённо окончив пляску и стряхивая рукой пот с лица, он сообщил, что научился так плясать в Нарве.

Лонгин улыбался в появившемся вдруг желании навсегда запомнить этого майора. Радостно было смотреть на реку Великую, на горячее небо – и до чего же хотелось, чтобы ничто не омрачало успех, который ему послало страшное бытие, дав удивительное самоощущение авторитетного, несмотря на молодость, хозяина, состоятельного человека.

Там, где была фабрика по выпуску торфяного жидкого топлива и дёгтя, – при немцах, то есть при Лонгине, благодаря Лонгину, – стало действовать немалое предприятие, производящее продукцию более двадцати наименований, и оно всё росло. На счёт владельца в германском банке поступает солидная прибыль. Приносит высокий доход и открытая им ранее автомастерская: правда, числится она за армией, но он получает зарплату начальника.

Его способности оценены, германское государство предоставило свободу его инициативе, признало и обеспечило его право на частный капитал, что совершенно исключалось при Советах. И дело завораживает Лонгина, он наслаждается им, отдавая ему время и силы «до полной выкладки», живя в подгоняющем чувстве взлёта. Живёт он в просторной удобно обставленной квартире, имея четырёх человек прислуги.

64

Посланный им шофёр поехал в городское управление, когда окончился рабочий день, и привёз Клару.