Гражданин Бонапарт

Мятежники не поддались ни уговорам архиепископа, ни прокламациям Наполеона. Горожане Павии, ведомые роялистами, убивали французских солдат на улицах поодиночке. В деревне Бинаско крестьяне сформировали вооруженный отряд, который дал бой французскому авангарду под командованием Ж. Ланна. Сам Ланн признал тогда, что этот мятеж «был подавлен с беспримерной жестокостью»: Бинаско была сожжена дотла[553]. Наполеон позднее вспоминал: французы «надеялись, что пожар в Бинаско, который можно было видеть со стен Павии, устрашит город. Вышло не так. В город бросились 8-10 тыс. крестьян и стали там хозяевами»[554]. Пришлось штурмовать город по всем правилам военного искусства и силами трех родов войск - пехоты, кавалерии, артиллерии. 26 мая восстание в Павии было подавлено, по выражению А. Кастело, «в крови и огне». В наказание за организованный здесь бунт Наполеон «дал своим солдатам три часа на разграбление города», приказав, однако, не трогать дома биолога Лазаро Спалланциани и физика Алессандро Вольта - изобретателя т. н. Вольтова столба

[555]. Столь же быстро и жестоко был подавлен бунт жителей города Люго, которые поначалу сумели отбить атаку французских драгун.

Далее, по признанию самого Наполеона, «со всей Ломбардии были взяты заложники, которых брали из самых знатных семей, даже если на них не ложились подозрения». Все они были отправлены во Францию, но через несколько месяцев вернулись на родину. «Многие из них, - не без иронии свидетельствовал Наполеон, - объехали чуть ли не все наши провинции и офранцузились»[556].

Расправа Наполеона с повстанцами в Ломбардии оценивается в литературе неоднозначно. Вальтер Скотт, естественно, осуждал ее жестокость, клеймил «зловещий» мотив репрессий Бонапарта («нечего защищать независимость своей земли, коли в ней появились сильные чужеземные штыки!»)[557]

. Стендаль, напротив, оправдывал наполеоновские репрессии: «В Павии милосердие было бы преступлением против армии <...>. Малейшее колебание со стороны главнокомандующего - и мятеж охватил бы всю Ломбардию. А чего только не сделала бы пьемонтская (т. е. сардинская. - Н. Т.) армия, если бы восстание удалось!»[558]

Сам Наполеон считал принятые против мятежников карательные меры разумно жестокими, что не исключало и проявления гуманности. Так, он приказывал своим солдатам (и это отметил Вальтер Скотт) щадить при подавлении мятежа женщин и детей

[559]. «Ладья главнокомандующего в побежденной стране лавирует среди утесов, - вспоминал Наполеон о тех днях спустя 20 лет на острове Святой Елены. - Если он суров, он раздражает народ и умножает число врагов; если он мягок, то порождает надежды, которые в дальнейшем заставляют особенно остро реагировать на злоупотребления и насилия, неизбежно связанные с войной. Как бы то ни было, если бунт при таких обстоятельствах вовремя усмирен и победитель сумел применить одновременно меры строгости, справедливости и мягкости, то это будет иметь только хорошие последствия и явится гарантией мира на будущее»[560]

.

Подавив бунты в городах и селах Ломбардии, Наполеон с тремя дивизиями (А. Массена, П. Ф. Ш. Ожеро, Ж. М. Ф. Серрюрье) и резервной кавалерийской бригадой генерала Шарля Эдуарда Кильмена пошел на Боргетто с намерением прорвать здесь, в центре, растянутый фронт войск Больё. К тому времени австрийский фельдмаршал получил подкрепление и имел под ружьем 31 тыс. человек против 30 тыс. у Наполеона, но не рискнул перейти от обороны к наступлению. Он выжидал - без уверенности в том, откуда последует нападение противника, и с надеждой на прочность своих позиций.

В 7 часов утра 30 мая генерал Кильмен со своей бригадой неожиданно, как гром среди ясного неба, ворвался на аванпосты австрийцев в Боргетто и выбил оттуда три эскадрона кавалерии и батальон пехоты противника, которые защищали переправу через р. Минчио. Австрийские аванпосты отступили на противоположный берег реки, к своим главным силам. Штаб-квартира Больё была в тот день около Боргетто, в местечке Сан-Джорджио. Преследуя защитников переправы, гусары Кильмена едва не взяли австрийского фельдмаршала в плен. Преследовать австрийцев Наполеон отправил, вслед за Кильменом, дивизию Массена, а сам со свитой из нескольких человек задержался в Сан-Джорджио, откуда только что едва унес ноги фельдмаршал Больё.