Гражданская война в Испании. 1931-1939 гг.

⁶

В то же самое время объект всеобщей ненависти полковник Гал был произведен в генералы и стал командовать дивизией. В 15-й бригаде его сменил хорват Чопич, мрачный любитель шахмат и музыкант, который краткое время был в Югославии депутатом от коммунистов.

⁷

Вот что в то время представляло собой командование бригад. Ганс Кале возглавлял 11-ю бригаду, Лукаш – 12-ю, Гомес (немец Цейсер) – 13-ю, эльзасец полковник Путц – 14-ю и Чопич – 15-ю. 11-я соответственно состояла из немецкоговорящих, 12-я из итальянцев, в 13-й были поляки и жители других стран Восточной Европы, 14-я – французская, а 15-я английская и американская.

Глава 46

Сражение при Гвадалахаре

В начале марта 1937 года благодаря победам при Хараме боевой дух республики значительно повысился. Хотя их собственное контрнаступление не принесло успеха, усилия Оргаса возобновить наступление тоже провалились – его два штурма 23 февраля и 1 марта обошлись националистам в 6000 раненых и ничего не дали. По-новому организованная республиканская армия – образцом послужили интербригады – впервые сдержала националистов. Советские истребители имели хотя бы временное преимущество в воздухе. Асанья, Ларго Кабальеро и Компаньс начали новую кампанию по привлечению в армию добровольцев. В начале ее каждый из этих трех политиков, стремившихся к власти, произнес эмоциональную речь. На Пласа-де-Каталунья Компаньс потребовал от собравшихся «доказательства своей преданности». «Каталонцы! – восклицал он. – Обещаете ли вы во имя чести наших полков приносить любые жертвы и не жалеть сил для победы над фашизмом?» Огромная толпа ревела в ответ: «Да!» – «Каталонцы, – продолжал Компаньс, – ваше обещание останется в вечности, его услышат весь мир и будущие поколения. Помните это! Да здравствует свобода!» С политической точки зрения коммунисты укрепили свое влияние в органах управления и в армии, поскольку они были – как раньше в Мадриде – едва ли не единственной действенной силой в государстве. Анархисты возмущались, но помалкивали. Со временем коммунисты решили ограничить свои нападки на «неуправляемость» анархистов, хотя, конечно, без труда могли выявить всех своих врагов в их среде. В конфликтах с анархистами они пользовались полной поддержкой республиканской и социалистической прессы. На ежегодной конференции 21 февраля FAI угрожало, что их министры выйдут из правительства, если на Арагонский фронт, который держали главным образом анархисты, не будет поступать вооружение. В действительности оно поступало, но его было недостаточно, чтобы начать наступление против все еще недоступной Сарагосы. Тем не менее анархисты успокоились и остались в правительстве. С военной точки зрения Арагонский фронт конечно же не имел такого значения, как Мадридский, для удержания которого приходилось прилагать все усилия и привлекать максимум материальных ресурсов.

5–8 марта в Валенсии состоялась конференция коммунистической партии. Речи на ней носили достаточно сдержанный характер, если не считать представителей POUM. Диас сделал комплимент «чистым» республиканцам за участие в «антифашистском движении рука об руку с пролетариатом». Он говорил о свободе религии, отрицая войну республики с церковью. Что касается сельского хозяйства, этот вопрос он оставил открытым, словно проблема, следует ли конфискованным хозяйствам быть коллективными или частными, еще нуждалась в дальнейшем обсуждении. Но и он, и другие ораторы требовали ускорить создание единой армии и наладить военное производство. Диас выступил с критикой правительства. «Оно, – сказал он, – перестанет быть правительством». Со стороны руководства POUM, бывших коммунистов, трудно было ожидать чего-то иного, кроме поношений. Они предложили пригласить в Каталонию Троцкого и нападали на инсценированные процессы над Радеком, Пятаковым и другими. Они говорили о «сталинском термидоре», который утвердился в России, – «бюрократический режим отвратительного диктатора» – и утверждали, что дерутся за социализм против капитализма. «Придет день краха буржуазной демократии в этой стране», – говорили они, что было опасными нападками на линию партии в защиту «демократической республики». Диас осудил поумовцев как «агентов фашизма, которые, прикрываясь революционными лозунгами, выполняют свою главную задачу – стать вражескими агентами в нашей стране». Он констатировал, что газеты и радиостанции POUM за пределами Каталонии наносят ущерб военным усилиям республики. Но в Барселоне PSUC еще не чувствовал в себе достаточно сил, чтобы предпринять соответствующие шаги. Не удавалось и добиться единения всех партий Народного фронта, чего требовали их лидеры¹.