Позиции милиционеров подвергались непрерывной бомбардировке. Высоты и отдельные здания несколько раз переходили из рук в руки. Днем 18 июня милиция отступила. В самом Бильбао по железной дороге и по двум оставшимся дорогам в Сантандер шла отправка людей и материальных ресурсов. Пути сообщения оказались в пределах досягаемости огня наступающих «Черных стрел». Вечером Лейсаола, до конца сохраняя благородство, распорядился передать врагу политических заключенных, которые были в руках басков, потому что на последнем этапе обороны они оставались без баскской охраны. Он также гарантировал сохранение Бильбао, запретив батальонам коммунистов и анархистов взрывать университет и церковь Святого Николаса, где, как считали военные, могли расположиться вражеские пулеметчики. Националисты к тому времени заняли весь правый берег Нервьона на всем его протяжении от города до моря и большую часть левого берега до железнодорожного моста. Настало время оставлять город. В сумерках 18 июня все баскские части получили приказ уходить из своей столицы, и к утру 19 июня ее покинул последний милиционер. К полудню танки националистов, форсировав Нервьон, двинулись в Бильбао на разведку и нашли город опустевшим. «Пятая колонна», противники режима и тайные агенты тут же дали знать о своем присутствии, вывешивая с балконов желто-красные монархические флаги. Собравшаяся толпа из двух сотен сторонников националистов начала петь и скандировать лозунги. Внезапно появившийся танк басков рассеял толпу, очередью снес три флага с балконов и двинулся по единственной оставшейся свободной дороге. Между пятью и шестью вечера в город вошла 5-я наваррская бригада Баутисты Санчеса и водрузила монархистский флаг на здании муниципалитета. Завоеватели могли припомнить, что именно неудача карлистов в попытке взять Бильбао стоила им поражения в Гражданской войне XIX века в Испании.
По данным Фаупеля, Франко извлек урок из «бессмысленных расстрелов» после взятия Малаги. Поэтому он во избежание эксцессов запретил входить в Бильбао крупным воинским соединениям. Лидеры басков, без сомнения, бежали. Немедленных казней удалось избежать. Были задержаны несколько гражданских лиц. Но падение Бильбао означало конец баскской независимости и сепаратизма. Всех директоров школ уволили. Баскский язык был официально запрещен. В течение суток герр Бетке из ROWAK посетил все шахты по добыче железной руды, плавильные и прокатные заводы Бильбао, обнаружив, что они не пострадали. Работы можно было начинать немедленно, обеспечив потребности нынешнего наступления Франко и будущего – Гитлера.
Сообщение о падении Бильбао принес баскским детям в Англии, в их лагере в Стоунхэме баскский священник. Дети были так потрясены, что стали забрасывать камнями и палками вестника, принесшего такую плохую весть. Триста ребятишек из трех с половиной тысяч, полные отчаяния, вырвались из лагеря.
1
Венгерские антикоммунисты утверждали, что Лукач по приказу Москвы совершил самоубийство. Эта сказка была опровергнута рассказом Густава Реглера о гибели генерала, который, находясь рядом с ним, был ранен.2
Святая Фунисисла, покровительница Сеговии, позже, когда в 1942 году генерал Варела стал министром обороны в кабинете националистов, получила титул «полного фельдмаршала» за ее участие в обороне города. После этого Гитлер заявил, что он никогда, ни при каких обстоятельствах не посетит Испанию.3
Именно это наступление было описано Хемингуэем в романе «По ком звонит колокол». Он предположил, что наступление было обречено на неудачу в силу предательства, но из-за упрямства Марти все же продолжилось. Время действия в книге равно «68 часам между полуднем субботы и днем вторника последней недели мая 1937 года». Хемингуэй вернулся в Нью-Йорк, где развернул кампанию по сбору средств для республики. Его старые друзья в Америке стали свидетелями преображения писателя, ранее не связанного никакими условиями. Во второй половине того же года Хемингуэй вернулся в Испанию.Глава 56