Гражданская война в Испании 1936–1939

За последнее десятилетие области Испании одна за другой проводили подробные изыскания для установления количества, поименного состава и участи жертв. Уже существует точная статистика по 25 провинциям и предварительные цифры еще по четырем: на половине с небольшим территории Испании на совести националистов – убийства более 80 тысяч человек[233]. Если принять во внимание незарегистрированные жертвы и иметь в виду еще не обработанные данные по другим провинциям, то общая цифра казней и убийств, совершенных националистами за войну и позднее, вырастет, видимо, до 200 тысяч. Это недалеко от угроз генерала Гонсало Кейпо де Льяно, давшего республиканцам «слово чести дворянина, что за каждого убитого вами мы убьем не менее десяти»[234]

.

Глава 10. Зона националистов

Государственному перевороту не нужно позитивной цели – достаточно образа врага. Но в гражданской войне необходима цель, знамя – и та или иная понятная обществу программа.

Готовя переворот, военные заговорщики не очень заботились о том, какая власть установится по итогам их «пронунсиаменто»: срочность заговора не позволяла тратить время на обсуждение гипотетической конституции. Время для обсуждения тонкостей и развернутого обоснования их действий должно было наступить позже, после завоевания всей территории страны. Суть была ясна всем: централизованное авторитарное правление – форма, однако, еще не была определена, хотя различных вариантов было в избытке: фалангизм, реставрация монархии Альфонсо, наконец, республиканская диктатура[235].

Пока эта задача оставалась нерешенной, однако 24 июля в Бургосе было учреждено номинальное руководство националистской Испанией в виде Хунты национальной обороны. Ее председателем стал командир пятой дивизии в Сарагосе генерал Кабанельяс, его заместителями – девять генералов и два полковника. Эта показная структура была придумана Молой, командующим Северной армией, в качестве попытки ограничить власть Франко, командовавшего крупнейшим военным соединением. Перед восстанием генерал Идальго де Сиснерос, лояльный командующий республиканскими ВВС, говорил, что «генерал Годед умнее, генерал Мола – лучший солдат, но Франко – самый честолюбивый»[236]

. (Его заключение о Моле оказалось совершенно ошибочным.)

Мола разглагольствовал о республиканской диктатуре, которая сохранила бы отделение Церкви от государства, он даже приказал спустить в Памплоне флаг монархии. Это так ужаснуло карлистов, что накануне восстания существовали сомнения, отправят ли они на поддержку мятежников своих «рекетес», необходимых для того, чтобы регулярные войска поддержали националистов. Стремительное выдвижение на руководящую позицию Кейпо де Льяно после взятия Севильи должно было встревожить их не меньше – он завершал свои выступления по радио лозунгом «Viva la Republica!» и гимном либералов «Himno de Riego». Хуже того – он был масоном! Мысль о том, чтобы драться под республиканским триколором, была немыслимой для всех традиционалистов: ему присягнули только военные заговорщики.

Главная надежда карлистов на учет их интересов погибла 20 июля вместе с генералом Санхурхо. Прилетевший за ним в Португалию с целью переброски в Бургос пилот-анархист майор Ансальдо доложил, что «поступает в распоряжение главы Испанского государства», сильно взволновав окружение генерала. Легкий самолет потерпел аварию при взлете, Санхурхо погиб в огне. Впоследствии это событие объясняли саботажем Франко или тщеславием самого Санхурхо, взявшего с собой слишком много чемоданов с мундирами[237]

. Второе объяснение выглядит более вероятным, хотя Ансальдо настаивает на саботаже.

Пока сохранялась неопределенность насчет формы нового государства, католическая церковь оставалась для альянса националистов общим символом традиции и причиной идеологического смятения в их рядах. Ее авторитаризм, централистская природа и отношение к собственности были приемлемы для всех фракций, кроме левого крыла Фаланги. Церковная иерархия поддерживала устремления правых, видные церковники отдавали на глазах у всех фашистский салют. Кардинал Гома заявлял, что «евреи и масоны отравляют национальную душу абсурдными доктринами»[238].

Самым потрясающим примером церковной поддержки националистического восстания было пастырское послание «Два Города», опубликованное епископом Саламанки Пла-и-Даниэлем 30 сентября: в нем осуждались нападки левых на католическую церковь и превозносилось националистическое движение, этот «небесный град детей Божьих»[239]. Пла-и-Даниэль также требовал отмены всех антиклерикальных ограничений и реформ времен Республики – в этом союзники его не разочаровали.