Гражданство и гражданское общество

Социологическая гипотеза не лежит явным образом на поверхности. Нужны небольшие раскопки, чтобы открыть ее полную форму. Ее сущность заключена в процитированных мною утверждениях. Но Маршалл дает нам дополнительную подсказку, замечая, что когда мы говорим о том, что человек принадлежит к трудящимся классам, «мы думаем скорее о том, какое воздействие его труд оказывает на него, а не о том, какое воздействие он оказывает на предмет своего труда»[193]

. Это утверждение явно не того рода, что мы рассчитываем услышать от экономиста, и в действительности вряд ли будет справедливо рассматривать его как определение как таковое или подвергать детальному и критическому рассмотрению. Эта фраза преследовала цель зацепиться за воображение и показать то общее направление, в котором двигалась мысль Маршалла. И это направление уходило от количественных оценок стандартов уровня жизни с точки зрения потребления товаров и услуг в сторону качественной оценки уровня жизни как таковой с точки зрения сущностных аспектов цивилизации или культуры. Он считал справедливым и подобающим широкий диапазон количественного или экономического неравенства, но порицал качественное неравенство или различие между человеком, который «по крайней мере, по роду своих занятий достиг благородного положения», и человеком, который не достиг этого. Я думаю, мы можем, не совершая насилия в отношении смысла, который вкладывал в это слово Маршалл, заменить слово «благородный» на «цивилизованный». Поскольку ясно, что он говорил о том, что в качестве стандарта цивилизованной жизни должны рассматриваться условия, которые в его поколении были присущи людям благородным. Мы можем продолжить эту мысль, утверждая, что воспользоваться этими условиями означает претендовать на определенную долю общественного наследия, что, в свою очередь, означает претензию на полноценную принадлежность к этому обществу, т. е. на то, чтобы быть гражданином.

Такова, на мой взгляд, неявная социологическая гипотеза, содержащаяся в работе Маршалла. В ней утверждается, что существует базовое равенство людей, связанное с представлением о человеке как полноценном представителе сообщества или, я бы сказал, гражданине, что не исключает различных форм неравенства, возникающих на разных уровнях экономики данного общества. Иными словами, неравенство в рамках социально-классовой системы может быть приемлемым, если наличествует признанное равенство граждан. Маршалл не соотносил благородный образ жизни со статусом гражданина. Поступить таким образом означало бы выразить этот идеал с позиций юридических прав, которые распространялись бы на всех людей. Это, в свою очередь, возложило бы ответственность за честное и справедливое обеспечение этих прав на плечи государства, что шаг за шагом привело бы к актам государственного вмешательства, по поводу которых он выразил бы сожаление. Когда он упоминал гражданство как нечто, что учились ценить квалифицированные ремесленники, развивая в себе благородство, он отмечал только их обязанности, но не права. Он представлял его как образ жизни, вырастающий изнутри человека, а не преподносимый ему извне. Он признавал только одно безусловное право – право ребенка на образование, и только в этом случае допускал возможность принуждения со стороны государства для достижения этой цели. Вряд ли он мог бы пойти дальше, не ставя под угрозу свой собственный критерий, отличающий его систему от любой формы социализма, – сохранение свободы конкурентного рынка.

Тем не менее его социологическая гипотеза лежит очень близко к нашим сегодняшним проблемам, как это было и три четверти века тому назад. На самом деле даже ближе. Базовое равенство людей как представителей общества, на которое, как я утверждаю, он намекал, было обогащено новым смыслом и расширено внушительным списком прав. Оно получило куда большее развитие, чем он мог предвидеть или желал бы. Оно явно соотносится со статусом гражданина. И сейчас, когда мы рассмотрели его гипотезу и заново поставили вопросы, ответы остались прежними.

По-прежнему ли базовое равенство, обогащенное в содержательном отношении и воплощенное в формальных правах гражданина, совместимо с социально-классовым неравенством? Я утверждаю: наше общество сегодня подразумевает, что это по-прежнему совместимо и гражданство само по себе стало в некотором смысле основой легитимного социального неравенства. По-прежнему ли базовое равенство можно создать и поддерживать без вмешательства в свободу конкурентного рынка? Разумеется, это не так. Наша современная система – это откровенно социалистическая система, а не та, которую авторы, подобные Маршаллу, страстно желали противопоставить социализму. Но столь же очевидно и то, что рынок (в определенных рамках) по-прежнему функционирует. На этой почве возможен конфликт принципов, требующий объяснения. И каковы же следствия этого явного смещения акцентов с обязанностей на права? Является ли оно неотъемлемой и неотвратимой чертой современного гражданства?