Гражданство магической реальности

Он наклонился над проезжей частью и выставил неподалеку от тротуара небольшую модель автомобиля. Точно такого как наш, один в один.

Магия подобия? Призыв?

— Пространственная магия прямого действия, — оперативно пояснила мама. — Вместо того, чтобы манипулировать с топологической основой пространства, складывая его подобно оригами, мы работаем напрямую, через некоторые концепции, которые я не имею права даже называть без специального разрешения управы. Двадцатикратная экономия маны, лучшая помехозащищенность и все такое.

Автомобиль в это время увеличивался в размерах. Наблюдать за этим было занимательно. Если бы еще только получалось видеть саму магию, а не результаты её действия! После того как болт запечатали в топологический изолятор видеть муар маны стало заметно сложнее. Оставалась слабая надежда, что это последствия усталости, непривычные свойства иного континуума и тому подобное.

— И каковы затраты на такую магию в монетах?

Вопрос немного циничный, но, с учетом двадцатикратной экономии, о которой говорила мама и расценок от Сверчка, можно прикинуть стоимость фокуса в денежном эквиваленте.

— Когда предмет делают хм… волшебным, основные затраты идут на это изменение. А регулировка масштабов отнимает для автомобиля около полутора монет за один цикл сокращения-восстановления. Или десятки монет, если потребуется его увеличить, а затем использовать.

Отец уже завершил манипуляции с нашей машиной и пригласил нас внутрь.

— Обратно выезжать всегда легче, — пояснил он, заводя машину. — А по ночам это вообще элементарно. Субъективных помех меньше.

Когда-нибудь научусь понимать все, о чем они говорят и разговаривать точно так же, пообещал я себе.

Мы доехали до круглой площади, повернули налево и вот я вдали мигает желтый огонек светофора. Ничего снова не понял. Похоже, сегодня мне довелось вправду родиться заново.

Многое понимает новорожденный? Вот и я могу только агукать и заблуждаться, думая будто делаю это с умным видом.

— Наша родина была не похожа на это мироздание, — голос мамы был полон ностальгии. Это отзывалось мурашками по спине и какой-то внутренней болью.

— Представь себе… туманность. Большую космическую туманность, размером в несколько световых лет. Это и был наш мир. Материя свободно растворялась или конденсировалась по нашей воле. Пространство отзывалось на наши призывы, позволяя творить все, что только приходило на ум.

Некоторые паузы бывают очень тяжелыми. Когда-нибудь я пойму родителей и мне станет так же тяжело от утраты, а не от стыда за свое непонимание.

— А затем мы стали жертвой войны. И обе стороны конфликта использовали наше мироздание, вместе с несколькими тысячами смежных — в качестве поля боя.

Погибли триллионы соплеменников, а сотни миллионов разбежались по вселенной. В более привычных для тебя образах и понятиях… приедешь домой, посмотри в интернете туманность Рука Бога. Печатники разместили её в космосе в качестве исторического документа.

А что если в коктейле от Роффе одним из компонентов был банальный LSD? Потому что моя прежняя модель мира и так разломилась на несколько кусков, но родители, похоже, вознамерились истолочь её в однородную массу.

Печатники… размещают туманности в космосе? Мысленно поставил галочку чтобы разобраться. Космос — это серьезный индикатор могущества. Хоть он и выглядит не столь внушительно по сравнению с иным континуумом.

— Местное планетие не относится к числу популярных в этой части вселенной, — сухо добавил отец. — Это тянется так долго, что про Завоевателя уже почти не помнят. Он стал легендой древности. В отличие от вечной осады из-за которой сформировалась столь экзотическое мироздание. Однако беженцам не приходится выбирать, и потому наши родители согласились с теми условиями, которые ты считаешь естественным законом бытия.

— Может и хорошо, что в тебе нет той тоски и скорби по просторам Самелии, — робко улыбнулась мне мама.

— Перворожденный…

— Отец остался там, прикрывать эшелоны беженцев. С тех пор как ты появился на свет меня часто посещает мысль о том, что в тебе сосредоточено все наше наследство. А потом, как правило, я одергиваю себя. Нечестно возлагать на своего ребенка такие обязательства и такую ношу. Ты представитель нового цикла существования нашего рода. А мне, похоже, уготована участь хранителя памяти.

Мы ехали по уже знакомым местам. Тут я неоднократно гулял. А если чуть дальше пройти, там хорошая пышечная…

— Нам, — поправила отца мама — Нам, Каннер. Но своему сыну мы не можем не помочь всем, что только имеем.

Отчего-то, сам не знаю по какой причине, я вспомнил о Медее. Она так и не получила моего сообщения. Надо с компьютера перед сном отправить. А то как-то нечестно получается…

Отец высадил нас около дома и поехал парковаться чуть поодаль.

— Признаюсь по секрету, — заговорщически прошептала мне мама, когда машина отъехала чуть подальше.

— Я успела немного привыкнуть к нашему дому. К этому дому. Он сильно отличается от моих детских воспоминаний, но все равно очень милый. А еще тут рос ты. И вырос в гражданина.