Греческая революция и 300 спартанцев

Собрав вокруг себя 2000 повстанцев, Папафлессас 19 мая занял позиции у села Маньяки, на склоне холма. Позиция не давала никаких стратегических преимуществ. Папафлессас просто встал на пути у Ибрагима, как бы говоря ему: я здесь и не боюсь тебя. 20 мая, с рассветом, повстанцы спешно стали сооружать три бастиона. Первый, самый северный, занял Папафлессас. Второй бастион его племянник Димитрис Флессас. Третий, самый южный бастион, занял Воидис Пьерос со своими маниотами. Войска Ибрагима появились через три часа, ждать, долго не пришлось. Примкнувшие повстанцы и крестьяне, при появлении армии Ибрагима, стали разбегаться. Силы Ибрагима обхватили греческие позиции двумя колоннами, третья заняла позицию, препятствующую возможным греческим подкреплениям. Но Папафлессас счёл это положительным событием, считая, что так его люди будут драться решительнее и перестанут разбегаться.

^{Битва при Маниаки}

Пересчёт сил показал, что под командованием Папафлессаса осталось, менее тысячи, повстанцев. Папафлессас держал речь, но сразу по её окончанию военачальники послали к нему Кефаласа, которого никто не мог упрекнуть в трусости, дабы убедить Папафлессаса прорываться. Ответом было: «мы победим, но если не дай бог будем побеждены, то обескровим силы врага, и история назовёт это бой Леонидовым сражением». Вновь, в который раз, появляется эпизод из 300 спартанцев.

Этот последний оборот говорил о том, что он уже принял решение следовать традиции, которую начал спартанский царь Леонид I, и всего 4 годами ранее, в 1821 году, продолжили Афанасиос Карпенисиотис, в битве при Скулени и Афанасий Дьяк в битве при Аламане. После этого, выслушав обращение Папафлессаса к предкам, маниот Воидис сказал: «пошли по своим бастионам, а если кто выживет, пусть слушает плач жен».

Не успели повстанцы разойтись по своим бастионам, как Ибрагим начал свою атаку. Папафлессас надел свой, античного стиля шлем, (еще параллель с античной Грецией и её героями) и командовал боем. Египтяне, под руководством французских офицеров, атаковали непрерывно четыре часа, но безуспешно. В полдень трубачи сыграли команду отбой, и египтяне присели перекусить. Война войной, а обед по распорядку. Была предпринята ещё одна безуспешная попытка убедить Папафлессаса идти на прорыв. После обеда египтяне дважды доходили до греческих позиций, но откатывались от ожесточенного сопротивления. Наконец Ибрагим Гибралтар бросил все свои силы на бастион Папафлессаса. Его племянник Димитрис, оставив свой бастион, бросился на выручку дяде, но Папафлессас вернул его приказом назад. Но к тому времени и во втором бастионе уже шла рукопашная. В этой рукопашной и погиб Димитрис Флессас.

Бастион Папафлессаса заполнили красные египетские мундиры. Знаменосец Папафлессаса, выживший в резне хиосец Димитрис, срывает полотнище флага, прячет его на своей груди, отламывает крест с флагштока, и с клинком в руке пробивается сквозь египетские ряды. Последним пал бастион Воидиса. Последние из защитников бросились прорываться по сухому руслу, но на выходе, их ждал батальон египетской пехоты. Лишь немногим удалось прорваться, все остальные погибли.

Османо-египтяне приступили к отрезанию ушей погибших, чтобы получить от Ибрагима Гибралтара обещанный «бакшиш». После молитвы Ибрагим лично посетил бастион Папафлессаса. По его приказу был найден обезглавленный труп Папафлессаса. Рядом с ним лежал труп безымянного французского адъютанта. Затем была найдена голова Папафлессаса. По приказу Ибрагима, голову отмыли и соединили с телом, привязав их на шесте.

Ибрагим Гибралтар обращаясь к своим офицерам, сказал: «Это действительно был способный и мужественный человек. Он бы мог оказаться нам более полезным, если бы нам удалось взять его в плен». Сцена обросла в народе такими подробностями, как поцелуй Ибрагима в лоб Папафлессаса, как признак уважения, и фразой: «если у греков много таких как он, то нам никогда их не победить». Но подобные подробности не подтверждены присутствовавшими при этой сцене французскими офицерами.

Маниаки встало в ряд Леонидовых сражений греческой нации и вызвало соответствующую мобилизацию её сил и подъём морального духа. Войну против Ибрагима Гибралтара возглавил в очередной раз только что выпущенный из тюрьмы Теодор Колокотронис.

Сражение при Маниаки лишило Ибрагима Гибралтараи его европейских советников иллюзий, что им удастся легко и быстро добиться того, что не удалось туркам и албанцам в течение четырёх лет — усмирить восставшую Грецию. Но иллюзии иллюзиями, но Ибрагим Ганнибал сумел взять Триполицу, и уже из нее посылать экспедиции во все другие уголки Пелопоннеса.