Грехи Брежнева и Горбачева. Воспоминания личного охранника

А на дворе, между прочим, конец восьмидесятых. Уже страна в нищете и развале, уже просим мы взаймы денег у капиталистов, уже ездит Горбачев по Европе, по всему миру с протянутой рукой. Да что он – мы все, триста миллионов человек, повернувшись лицом на Запад, стоим с протянутой рукой. И капиталисты, в том числе и те, кого мы разбили в войну, шлют нам, нищим, консервы и колготки. Унизительно, но – берем. Стыдливо прячем глаза, но берем. А что в ответ?

В Минске, поднявшись на трибуну, Горбачев в очередной раз обрушивается на «так называемых демократов».

– Они отвергают социалистическую идею, выступают за капитализацию общества!

Вот так: просит милостыню и одновременно ругает тех, кто подает, – новый образ лицемерного нищего. Но, столько раз бывая в капиталистических странах, по сути, не выезжая оттуда, неужели наш вождь не увидел, не разглядел, как живут там люди. Неужели не знает, что оттуда к нам никто не рвется, а от нас туда – бегут десятки, даже сотни тысяч, а открой границу – побегут миллионы. Неужели не видит, по-школьному говоря, что там – хорошо, а здесь – плохо, и чем дальше, тем хуже.

Но это еще был не стыд. Стыд был потом.

Мы ездили по городам и весям Белоруссии. Обычные ритуальные вопросы высокого гостя, такие же ритуальные ответы. И в одном местечке женщина в окружении земляков осмелилась спросить о том, что волновало всю республику, весь СССР, весь мир. Она сказала долгожданному, дорогому, всесильному гостю о том, что земля в их районе заражена радиацией, что жить здесь нельзя, люди болеют и умирают.

Что же ответил Горбачев?

– Ну, знаете, это еще надо проверить, можно ли тут жить или нельзя.

Кажется, с людьми случился шок. Они-то думали, что Горбачев все знает, не на прогулку ехал сюда.

К нему, президенту, обращались люди, приговоренные к смерти.

Чернобыль был первой международной, вселенской ложью Горбачева, опаснейшей для всего человечества. Мы скрывали катастрофу сколько могли. Руководители Украины вывозили своих детей из Киева, а детей рядовых сограждан буквально через пять дней после аварии – 1 мая 1986 года – вывели на освещенную солнцем площадь Киева салютовать этим руководителям. Мы бы и скрыли, промолчали, если бы было возможно. Если бы не этот «проклятый Запад», который всегда нам так мешает проводить свою политику. Радиоактивные вещества были обнаружены далеко за пределами нашей страны, скрыть аварию оказалось невозможно, тогда мы стали изворачиваться и лгать…

Горбачев и охрана

Недовольство Горбачевым в народе зрело, нарастало, превращалось едва ли не во всеобщую озлобленность, которая принимала самые разные формы – от фашистских карикатур на него во время митингов и демонстраций, от гневных речей против него до разного рода провокаций и реальных угроз.

Находясь с визитом в Киеве, президент по своему обычаю, а точнее, по обычаю Раисы Максимовны показать себя народу, неожиданно для нас остановил машину и вышел на людную площадь. Охрана располагалась по боевому расписанию. Неожиданно с задних рядов в сторону президента полетел кейс. Офицер личной охраны Андрей Беликов на лету перехватил его, прижал к животу, склонился над ним, закрыв своим телом, и бросился в сторону от Горбачева. Андрей ожидал, что в чемодане – взрывчатка. К счастью, взрыва не последовало. Того, кто бросил, не нашли, мужчина исчез, как будто растворился. Допускаю, что это мог быть и отвлекающий маневр, а главная угроза таилась в другом источнике. Да и без всяких других угроз, если бы плотный кейс попал Горбачеву в голову, выходка бы оправдала себя – прежде всего политически, не говоря уж о травме.

Управление КГБ наградило Беликова ценным подарком. Охранник за спиной Горбачева сработал так чисто, что Михаил Сергеевич, увлеченный собственным красноречием, ничего не заметил.

Другой неприятнейший момент – во время демонстрации на Красной площади, когда мужчина выхватил из-под полы ружье. Охрана и тут сработала четко. И снова Горбачев, кроме какого-то короткого шевеления в толпе, ничего не заметил.

Подбирать охрану пришлось заново. С одной стороны, вроде бы проблем не должно было быть – руководство управления КГБ шло нам навстречу. С другой – Горбачев, бросив свою охрану, не удовлетворился и теми, кто их сменил, теперь появился я и вынужден был подбирать уже третью смену за короткий, чуть более месяца, период. Очень помог старший инструктор отделения КГБ Валерий Иванович Самойлов – каратист, обладатель черного пояса. Фанат своего дела, он сам разрабатывал программу подготовки личного состава охраны. Но мне нужны были не только спецы высшего класса, но и люди, воспитанные и закаленные нравственно, привлекательные внешне, один вид которых вызывал бы расположение Генерального.

Таких ребят я подобрал. Выручило то, что я хорошо знал отделение подготовки наших кадров, которое сам прошел. Все были молодые, на взлете. Они могли еще расти и расти. Если бы не август 1991-го… После этих событий все ребята разошлись, их буквально расхватали хозяева коммерческих структур.