Грехи прошлого

Сознание возвращалось нехотя, словно я медленно поднимался сквозь толщу морской воды. Она светлела, становилась прозрачней. И, наконец, я обнаружил, что лежу на кожаном диване. Приподнявшись на локте, обнаружил рядом сутулого шатена с длинным худым лицом, бородкой клинышком и сведёнными к переносице тёмными глазами.

— Как себя чувствуете?

— Хреново, — проворчал я. — Наверно, побывав в бетономешалке, чувствовал себя лучше.

Я присел, растирая разрывающийся от острой боли затылок.

Мягкий белый свет струился с куполообразного потолка, обшитого серебристыми панелями. Никого, кроме меня и мужчины в просторном зале я не было. Возможно, меня похитили, но не убили, а это уже неплохо.

— Что вы от меня хотите? — поинтересовался я. — Выкуп?

— Нет. Ну что вы. Мы хотим принести извинения за доставленные неудобства.

— А, ясно, — протянул я, осмелев. — Вы собирались похитить Огарёва? Правда? — хитро прищурился я. — Решили, что на правительственном космолёте летит премьер? А зачем? Получить выкуп? Впрочем, понимаю, это секрет вашей организации. Вы мне ничего не скажите.

— Почему же, скажу, — спокойно ответил он. — Мы не террористы, — он присел в кресло напротив и скрестил руки на груди. — Просто хотели убедить его прекратить программу «Нервная система Земли», о которой шла речь на конференции.

— Откуда вы знаете о ней? Это информация для служебного пользования, — проворчал я.

— Я был главным разработчиком этой программы, — улыбнулся собеседник. — Меня зовут Эдгар Мурадов.

— Не помню такого. Почему я должен вам верить?

— Вы не помните, потому что вся информация обо мне была стёрта. Когда я попытался убедить Огарёва закрыть эту программу, меня просто выкинули и уничтожили все следы моего пребывания в корпорации.

— Ну и зачем вам понадобилось закрывать программу? Это же такие возможности! Использование разума всех людей, как единой нейронной сети. Не понимаю, с какой стати он должен был её закрывать.

— Правда в том, Карл, что она включает ещё и тотальный контроль над человечеством: поступками, разговорами и, главное, манипулирование сознанием. Это лишит человечество свободы окончательно.

— Ну и что? Девяносто процентов населения Земли лишены собственного мнения и свобода им ни к чему. Стадо тупых баранов.

— Не надо так говорить, Карл, — он покачал головой. — Вы так не считаете.

— Считаю я или нет — не имеет значения. Почему думаете, что я не расскажу Огарёву о вас?

— А вы знаете, где находитесь? — Мурадов вызвал со своего коммуникатора голографический экран с панелью управления, пробежался пальцами.

Куполообразный потолок медленно раскрылся, и сердце бешено заколотилось, пропуская удары. Из чернильной бездны на нас смотрели мириады звёзд.

— Мы на космической станции, Карл. Я могу даже сообщить, что она находится в поясе астероидов и хорошо защищена от любого вторжения.

Я вскочил с места, в сильнейшем волнении прошагал мимо стеклянной стены, пытаясь понять, где Земля. Безуспешно. Вернувшись к дивану, плюхнулся, и сложил руки на груди.

— И как же вы собирались заставить Огарёва пойти на уступки?

— У нас есть компромат на него. В юности он совершил преступление…

— Сказки, которые сочиняют его враги. У премьера — идеальный послужной список.

— Поверьте, Карл, я знаю, о чём говорю, — вспышка гнева никак не отразилась на настроении Мурадова. — Когда он решил пойти во власть, уничтожил почти всю информацию из глобал-портал. Но нам кое-что удалось нарыть. Правда, немного. Мы нашли лишь косвенные улики. Почти тридцать лет назад, когда ему было двадцать три года, вместе с дружками он изнасиловал и убил двух девушек. Нам удалось откопать статью журналиста, которые вёл расследование. Довести его до конца он не успел. Умер. То ли несчастный случай, то ли суицид. Следствие так и не выяснило.

Внутри всё задрожало и мысль, измучившая меня, обрела настолько чёткие и ясные очертания, что показалась осязаемой.

— А журналиста случайно звали не Олег Леонидов?

Мурадов воззрился на меня.

— Откуда вам это известно?

— Из моих кошмаров, Эдгар. Мой аналитик сказал, это из-за того, что я использую программу «Идентификация». Отличная вещь, да вот только, побочные эффекты измотали. Если вытащите из моего сознания информацию, будет отличный компромат на Огарёва. Но знаете, сам я в этом не участвую. Вы понимаете? И он ничего не должен знать об этом.

— Не волнуйтесь. Мы сможем изъять ваше второе «Я» и сотрём всю информацию. Никто не узнает. Пойдёте.

Мы прошли в центр зала, встали на круглую платформу, немного приподнятую над полом. Она медленно опустилась. Прошли длинным прямым коридором и остановились у входа. Когда дверь с тихим шелестом приподнялась, я сделал шаг и оторопел на миг: на мне словно скрестились взгляды сотен, или даже тысяч глаз. Огромный шарообразный улей, стенки которого состояли из чёрных пятиугольников с тонкой металлической окантовкой и ярко горящей точкой в центре.

— Садитесь, — Эдгар вызвал панель управления.

Сверху спустилось каплеобразное кресло, обшитое темно-серым полотном.