Грехи волка

Была ли Мэри такой же? Спившийся Гектор утверждает, что да. Ради чего понадобилось убивать такую женщину? Чтобы присвоить власть, которой она обладала, или ее деньги? Из зависти к свойствам, всегда обеспечивавшим ей главенствующую роль? Или из боязни, что она знает о ком-то нечто позорное, угрожающее счастью и даже благополучию этого человека? Но что же это было? Что могло быть известно старой миссис Фэррелайн? И знает ли теперь то же самое Уна, сама не подозревая о нависшей над ней опасности?

К счастью, среди собравшихся не было старого майора и, насколько мог заметить Монк, Кеннета. Никто не нарушал уединения сыщика, но он все же заставил себя спуститься вниз, в толпу гостей.

За ужином Уильям оказался рядом с полной женщиной в бордово-черном платье с такими широкими фижмами, что никто не мог подойти к ней ближе, чем на полтора ярда. Впрочем, Монк и не испытывал подобного желания. Он предпочел бы вообще не вступать с ней в беседу, но рассчитывать на такое везенье не приходилось.

Дейрдра сидела напротив него за дальним концом стола. Несколько раз перехватив ее взгляд, детектив улыбался в ответ. Он уже начинал думать, что попусту теряет время, хотя и угадывал по меньшей мере одну причину, по которой Уна решила пригласить его сюда. Ей хотелось узнать, продвинулся ли он в поисках разгадки, на что ее невестка тратит деньги. А быть может, она и сама уже все знает и ждет от него лишь доказательств, необходимых, чтобы загнать транжирку в угол и ускорить ту самую ссору, ради предотвращения которой была убита ее мать?

Но, взглянув через стол на нежное, умное, упрямое лицо Дейрдры, Уильям отверг эту мысль. Возможно, ей свойственно то, что некоторые называют безнравственностью, и она, вне всякого сомнения, сумасбродна, но поверить, что она убила Мэри, он не мог.

Впрочем, ему уже приходилось ошибаться, особенно когда дело касалось женщин.

Хотя нет, неправда. Он мог ошибаться в оценке женской силы, верности и даже в их способности к вспышкам страсти, но не в том, что связано с женской преступностью. Почему он так не уверен в себе?

Потому что он потерял Эстер. Пока он сидит за этим роскошным столом, среди стука ножей, звона бокалов, сияния свечей, гула голосов, шуршания шелков и скрипа корсетов, мисс Лэттерли томится в Нюьгейтской тюрьме в ожидании суда, а если ее признают виновной, то и виселицы!

Его мучает чувство утраты, потому что это его поражение…

– …великолепное платье, миссис Фэррелайн! – уловил сыщик чьи-то слова, обращенные к Дейрдре. – Такое необычное!

– Благодарю, – отозвалась та, но в ее голосе Монк не услышал радости, какой можно было ожидать после подобного комплимента.

– Очаровательное, – подхватила его полная соседка, скривив губы. – Совершенно очаровательное! Я обожаю такой фасон. И я всегда считала, что бисерная отделка очень элегантна. У меня было похожее платье. Очень похожее. Помнится, у него был немного иной покрой плеч, но в остальном – совершенно такое же.

Джентльмен, сидевший напротив, с удивлением взглянул на нее. Подобные замечания звучали не слишком вежливо, и делать их было не принято.

– Это было в прошлом году, – закончила полная дам-а.

Мгновенное озарение побудило сыщика задать еще более неприличный вопрос:

– Оно все еще у вас, мадам?

Его собеседница, впрочем, не удивилась и дала столь же неприличный ответ:

– Нет… Я от него избавилась.

– Весьма разумно, – бросил Уильям с неожиданной злостью. – Нынешний туалет… – он окинул взглядом ее необъятную фигуру, – больше соответствует вашему… сложению. – Он чуть было не сказал – возрасту, и каждый из присутствующих мысленно договорил это за него.

Женщина побагровела, но промолчала. Дейрдра тоже залилась румянцем, и Монка вдруг осенило – хотя он никак не смог бы этого доказать, – что, вопреки слухам, эта дама тратит деньги на что угодно, но только не на наряды. Она покупает подержанную вещь и, очевидно, прибегает к услугам какого-то портного, подгоняющего ее по мерке и вносящего в нее некоторые изменения, чтобы платье было не так легко узнать.

Через заставленный посудой с остатками еды стол миссис Фэррелайн бросила на детектива умоляющий взгляд. Он ответил ей улыбкой и, как сообщник, покачал головой, что было, в общем, нелепо. Почему он должен хранить ее секреты?

Позже, столкнувшись с Уной и глядя ей прямо в глаза, Уильям сказал, что занят интересующим ее расследованием, но пока не пришел к определенному выводу. Ни малейших угрызений совести за эту ложь он не испытывал.

С утренней почтой пришло письмо от Калландры. Монк торопливо разорвал конверт и прочел: