Греховная страсть

Я и не удивилась тому, что, когда пришла к замку спросить о мэре, мадам Сью сказала мне, что он в таверне. Я была несколько сконфужена тем, что мне придется искать его там, ведь никогда прежде я не позволяла себе входить туда. Это было место для мужчин, и только мадам Жанна, жена владельца, могла бывать там. Но, поскольку было еще утро, я предположила, что там пока никого нет.

Внутри было темно, и только скудный свет проникал сквозь просветы в ставнях. В помещении пахло спертым воздухом, табаком и вином. Посреди комнаты стояло несколько столов, на них были водружены перевернутые стулья, стаканы и бокалы были аккуратно убраны на специальные полочки. Поначалу помещение показалось совершенно пустым, но потом, когда глаза привыкли к темноте, я заметила мужчину, спавшего на полу, рядом со стойкой.

Это и был мэр. Его плащ был грязным и мятым, шляпа скатилась с головы и валялась на полу. Даже на таком расстоянии чувствовалось, что выпил он немало: от него невыносимо разило спиртным.

Я прошла дальше и столкнулась с хозяином таверны, свежевыбритым и бодрым. Он удивился, увидев меня, однако поприветствовал вежливо:

— О, здравствуй, Мари, что могу сделать для тебя? — Он проследил за моим взглядом, я смотрела на мэра. — Ты пришла посмотреть на месье мэра? Так вон же он! — И направился к мэру. Он растряс его и поставил на ноги. Но мэр никак не хотел вставать.

— Ну, давай те же, месье, уже утро, пора вставать, да и леди вот пришла, видно, ей надо с вами поговорить. Просыпайтесь! — продолжал он почти кричать на него.

Ворча, мэр наконец-то открыл глаза и уставился на меня, совершенно непонимающим взглядом.

— Простите меня, месье, я не хотела беспокоить вас.

— Ничего, ничего, все в порядке, — пробормотал он.

Мы сели за один из столов, и он заговорил:

— Видите ли, я так скучаю по своей жене, — сказал он, смеясь над тем, что я чувствую себя неуютно в такой ситуации. — Мужчина без женщины — все равно что бездомный. Никому я не нужен, никто за мной не смотрит, никто не заботится обо мне. Я так одинок.

— Но вы же в деревне.

— Я не нужен этой деревне. Все вполне могут справиться с тем, что делаю я, — наклеить пару марок, подписать несколько бумаг или написать пару писем. Вот, Бенсон, хозяин таверны, был бы хорошим мэром.

— Но не таким хорошим, как вы, — ответил Бенсон.

— Ну, тогда вы, Мари.

— Нет, месье.

— Вы, наверное, думаете, что я слабый? И вы не ошиблись, я слаб. Я хочу, чтобы моя жена вернулась домой. Почему она не возвращается ко мне?

— Месье… — Я начала чувствовать себя еще более неловко от таких откровенных разговоров.

— Я вам скажу почему. Ей не нужны люди, ей они неинтересны. Она находит утешение не в них, а в своих многочисленных книгах. Я должен был знать, что она никогда не изменится, но я надеялся, что когда-нибудь у нее появятся дети и они изменят ее: она станет такой же заботливой и ласковой, как другие женщины. И что теперь? Женщиной стал я. Я плачу каждый день по любимой, которая не возвращается ко мне. — И он вдруг расхохотался.

— Мария пришла сюда спросить вас о чем-то, — напомнил ему Бенсон.

— Все в порядке, я могу прийти и в другое время.

— Нет, — рыкнул он, хватая меня за руку и заставляя снова сесть за стол. — Сядьте и говорите, чем могу вам служить, мадемуазель.

— Да нет, ну правда. Я приду в другой раз. — Я смотрела на Бенсона, надеясь на его помощь.

— Это только моя вина, конечно же, — продолжал мэр, — она не хотела, чтобы я следовал за ней сюда. Мне надо было слушать свою мать. Она предупреждала меня. Ха! Маму. Кто это слушает маму, да еще в молодости. А моя жена в молодости была так же прекрасна, как сейчас вы, Мари.

— Что значит следовать за ней сюда? — спросила я. — Я думала, она приехала сюда, чтобы быть с вами, после смерти ее отца.

Он вытаращил глаза, уставившись на меня. Потом произнес:

— Да нет же, моя семья из Куозы.

— А разве мадам Лапорт не ваша сестра?

Глаза его открылись еще шире.

— Кто вам это сказал?

— Она сама.

Он смотрел на меня некоторое время, а потом дико расхохотался:

— Вы шутите. Но мне всегда нравились женщины, которые умеют шутить.

Я посмотрела на Бенсона, который внимательно следил за разговором:

— Ну да, — сказала я, — обожаю пошутить.

Спустя месяц мэр рассказал мне свою версию его женитьбы на мадам Лапорт. Мадам, или Симона, как он ее называл, приехала в Куозу одна, ей было всего двадцать пять лет, и только служанка сопровождала ее. Они приехали в повозке и остановились в деревенском парке. Симона строила глазки всем мужчинам, которые проходили мимо. Мэр как раз играл в мяч с друзьями, когда она обратилась к ним и спросила, не мог бы кто-нибудь указать путь до Ренн-ле-Шато, сопроводив их туда. У Филиппа была небольшая перепалка с друзьями, но уже через очень короткое время он выступал в роли провожатого.

По дороге, пока они ехали, Филипп узнал, что она ехала осмотреть замок, который был выставлен на продажу. Симона была дальняя родственница семьи Вертело, тех самых, которые владели этой деревушкой. Это было как раз после смерти Анны Марии де Вертело.