Гретхен

Гретхен велела передать, что не хочет сегодня играть в карты, а самого гонца попросила очистить помещение. Затем она взяла огромную стопку изрядно потрепанных романов и принялась перечитывать счастливые концовки. Она открывала каждую книжицу на заветной шестьдесят второй странице и читала только последний разворот, на котором все упивались благословенным счастьем. Но в этот вечер графско-княжеские радости у Гретхен как-то не пошли. Все эти трепещущие баронессы с их ахами-вздохами и слетавшими с уст клятвами в вечной любви оставляли ее совершенно равнодушной. Ее внимание было приковано к прихожей: она напряженно прислушивалась, надеясь уловить знакомые звуки. Вот ключ вставляется в замок, вот открывается дверь и приходит мама. Гретхен дошла как раз до предпоследнего хеппи-энда, когда услышала наконец легкий шорох в коридоре. Отбросив в сторону «Гордое сердце графини фон Рейхенберг», Гретхен соскочила с кровати и побежала встречать маму, которая только-только успела переступить порог квартиры. Гретхен хотелось броситься к маме на шею, но, сочтя, что такой порыв будет выглядеть слишком уж драматично, она сказала только:

– Бабушка приехала!

Мама, снимая пальто и вешая его на вешалку, ответила:

– Этого и следовало ожидать! Он же не может обходиться без прислуги. Одна ушла, другая пришла!

Из гостиной долетали приглушенные голоса:

– Разорили меня совсем! Взял! Марьяж!

Мама заглянула в кухню, которая сверкала ослепительной чистотой.

– Это папа убрал свой свинарник?

– Нет, я, – ответила Гретхен.

Мама с Гретхен говорили шепотом. Выглядело это, по мнению Гретхен, совершенно по-дурацки, но делать было нечего: она понимала, что пока так лучше.

– Я хочу с тобой поговорить, Гретхен, – сказала мама и прошла в кухню. – Мне важно, чтобы ты поняла: я все это делаю не потому, что сошла с ума или впала в истерику, вовсе нет! – продолжала она, сев за стол.

Гретхен молча кивнула.

– Либо папа одумается и посмотрит на ситуацию разумно, либо останется при своем. Но до тех пор, пока я буду тут безропотно обслуживать всех с утра до ночи и позволять помыкать собой, у него просто не будет причин посмотреть на все со стороны и попытаться как-то изменить нашу жизнь.

Гретхен опять кивнула.

– Понимаешь меня, Гретхен? – спросила мама. – Или ты сердишься? Как Гансик…

Гретхен решительно покачала головой в знак того, что она совершенно не разделяет позицию Гансика.

– Я живу у Мари-Луизы, – проговорила мама, – места у нее достаточно. И тех денег, которые я зарабатываю у профессора, мне вполне хватит на первое время. При желании я могла бы у него работать еще больше, – сказала мама с легкой улыбкой. – Он платит только за то, чтобы видеть рядом с собой доброго человека, который к тому же не одной ногой в могиле!

– А сколько времени понадобится папе на то, чтобы одуматься и посмотреть на ситуацию разумно? – поинтересовалась Гретхен, старательно почесывая живот, как будто ее семь комаров за раз укусило. При этом она по обыкновению сморщила нос и засопела, словно принюхиваясь к чему-то. – Ну, то есть… Как долго бабушка… и мы…

Гретхен оставила в покое свой живот, вздохнула и умолкла. Не так-то просто прямо сказать о том, что тебя беспокоит. Но мама, похоже, поняла, о чем речь.

– Если бы папе пришлось со всем справляться самому, то, наверное, он бы довольно скоро одумался. А так… – Лицо у мамы стало сердитым. – А так у него опять есть все, что нужно для спокойной расчудесной жизни!

Гретхен как раз собиралась сказать, что нужно приложить все усилия, чтобы поскорее выпроводить бабушку обратно в Цветль, как на пороге кухни нежданно-негаданно возник папа. То ли он услышал, что мама пришла, то ли просто захотел пить – Гретхен не поняла. Во всяком случае, он извлек из холодильника бутылку, поискал открывалку, нашел ее, открыл бутылку, взял стакан и налил. Гретхен и мама молча наблюдали за его манипуляциями. Когда процесс был завершен, папа взял в руки стакан и медленно направился к выходу из кухни. На пороге он притормозил и, не поворачивая головы, спросил:

– Ты передумала или просто пришла за своим барахлом?

– Ни то ни другое! – сказала мама ему в спину. – Я хочу поговорить с Гретхен. А если ты готов, то и с тобой! Только беседовать с твоей спиной мне, честное слово, совершенно не интересно! – Мама заметно повысила голос. – Что ты ведешь себя как ребенок?!

Папа развернулся, прошел к столу, сел и отпил глоток из стакана.

Гретхен вздохнула с облегчением.

– Ну, что ты хочешь мне сказать? – спросил папа, не отрывая глаз от стакана. На маму он не смотрел.

Гретхен поняла: радоваться рано, – и опять вздохнула.

– Что за тон! – возмутилась мама. – Никакого разумного разговора у нас так не получится!

– Но это ведь ты хотела со мной поговорить, вот и говори, – пробурчал папа, продолжая глядеть в стакан.