Грядущая буря

Верин полагала, что одна из Отрекшихся, Месана, прячется в Башне. Ее предположение подтверждалось признанием Шириам. Хотя Эгвейн добилась повторного принесения всеми Айз Седай обетов на Клятвенном жезле, им не удалось выявить ни одной приспешницы Темного, обладающей значительными способностями в Силе. Можно надеяться, что вновь принесенные клятвы ослабят напряженность в отношениях между Айя. Больше им нечего опасаться того, что в их ряды затесались Черные сестры. Разумеется, доказательство того, что Черная Айя действительно существует, в первую очередь значительно ослабит самих Айз Седай.

Так или иначе, перед Эгвейн стояла непростая задача. Она просмотрела лежащий на столе список. Все женщины в Башне засвидетельствовали, что не являются приспешницами Тьмы. Женщины из списка Верин учтены все до единой. Эту казнили, та схвачена. Эта бежала из Башни в день, когда Эгвейн взошла на Престол Амерлин, а ту похитили шончан, или ее нет в Башне и не было уже довольно давно. Указание искать последних получили все сестры.

Может статься, им повезло и Отрекшаяся оказалась среди женщин, захваченных шончан. Но в подобную удачу Эгвейн не верила. Так просто Отрекшуюся никому не поймать. Наверное, о нападении та знала загодя.

Так что список на столе перед Эгвейн сокращался до трех имен: Наласия Мерхан из Коричневой Айя, Терамина из Зеленой Айя, Джамилила Норсиш из Красной Айя. Все три – очень слабы в Силе. И все эти женщины пробыли в Башне долгие годы. Просто неправдоподобно, чтобы Месана прикинулась кем-то из них, причем играла эту роль столь искусно, что ее хитрость осталась незамеченной.

У Эгвейн было странное чувство. Может быть, предчувствие. По крайней мере, некое опасение. Из этой троицы только одна могла быть Отрекшейся. Но ни одна из них не подходила – ни в коей мере. От этого мороз пробирал по коже. Неужели Месана по-прежнему таится в Башне?

В таком случае она откуда-то знает, как можно одолеть Клятвенный жезл.

Раздался тихий стук в дверь. Через миг она чуть приоткрылась.

– Мать? – окликнула Сильвиана.

Эгвейн подняла голову, вопросительно приподняла брови.

– Думаю, тебе стоит на это взглянуть, – войдя, сказала Сильвиана. Ее черные волосы были со всем тщанием расчесаны и уложены сзади в пучок. На плечах Сильвианы лежал красный палантин хранительницы летописей.

– Что такое?

– Лучше пойти и посмотреть.

Снедаемая любопытством, Эгвейн встала. В голосе Сильвианы ни тревоги, ни напряжения не слышалось, а значит, ничего ужасного пока не стряслось. Амерлин и ее хранительница покинули кабинет и, обойдя здание снаружи, направились к залу Совета Башни. Когда они подошли к дверям зала, Эгвейн, приподняв бровь, вопросительно взглянула на Сильвиану. Та жестом пригласила ее войти.

Заседание в зале Совета не шло, на стульях никто не сидел. В углу на белых холстах валялись брошенные молотки, мастерки и прочие инструменты каменщиков. Сами рабочие, одетые в плотные коричневые робы и белые рубахи с закатанными рукавами, сгрудились возле пролома в стене, оставшегося после налета шончан. Эгвейн распорядилась не заделывать дыру, а сделать в этом месте круглое окно-розетку – как напоминание о том дне, когда Башня подверглась нападению. И как предостережение – дабы не допустить повторения подобного. Но прежде чем установить само окно, мастерам-каменщикам необходимо было выровнять и укрепить проем и подогнать его под раму.

Эгвейн с Сильвианой проскользнули в зал и спустились по короткому пандусу на пол, который вновь был выкрашен в правильные цвета – всех семи Айя. Заметив вошедших, каменщики почтительно отступили в сторонку, один рабочий стянул с головы шапку и прижал ее к груди. Добравшись до стены зала и встав перед брешью, Эгвейн наконец увидела то, ради чего ее сюда привела Сильвиана.

В плотной толще облаков, все это время глухо застилавших небо, наконец-то образовался разрыв. Тучи разошлись, открыв над Драконовой горой круг чистого неба. Покрытую снегом далекую вершину заливало своими лучами яркое, ослепительное солнце. Расколотая верхушка проклятой горы и пик горного ската были омыты светом. Насколько могла припомнить Эгвейн, в первый раз за много недель, если не месяцев, ее глазам предстало чистое сияние солнца.

– Первыми, мать, это заметили послушницы, – промолвила Сильвиана, стоя на шаг позади Амерлин. – Новость распространилась быстро. Кто бы подумал, что маленький кружок солнечного света может вызвать такое волнение? Вроде бы ведь пустяк… Ничего такого, чего бы мы раньше не видели. Но…

В открывшемся перед Эгвейн зрелище было нечто прекрасное. Свет изливался потоком – столб чистого и яркого сияния. Далекий, но необыкновенный. Он казался чем-то давно забытым, но в то же время почему-то очень знакомым, – этот свет словно бы высветил вновь давнее воспоминание, от которого становится теплее на душе.

– Что все это значит? – спросила Сильвиана.