Григорий Распутин. Жизнь старца и гибель империи

Кроме богословских тем, Распутин разговаривал с Гавриилом и о протекции для поездки в столицу. Григорий Ефимович прекрасно понимал, что в Санкт-Петербурге без связей трудно будет завести нужные знакомства, а потому искал в провинции наиболее авторитетных священнослужителей, чьё ходатайство откроет двери в столичные церковные круги. Об этом упоминает другой исследователь биографии Распутина А.Н. Варламов[64]. «Старец» собирался раздобыть в Петербурге денег на постройку в Покровском нового храма. Интересно, что идея строительства церкви сидела в голове Григория Ефимовича с молодости: помните, как он по деревням собирал пожертвования?

Но с поездкой в Санкт-Петербург Распутину помог совершенно другой человек – викарный епископ Хрисанф, в миру – Христофор Петрович Щетковский.

Выпускник (1899 г.) Казанской духовной академии, Хрисанф в 1898 году принял монашеский постриг. По окончании учёбы его назначили руководителем Российской Духовной миссии в Корее, в которой он пробыл до начала в 1904 году Русско-японской войны. Хрисанф слыл человеком серьёзным и знающим и был известен в богословских кругах Казани. Трудно сказать, как повёл бы он себя по отношению к «старцу» в более позднее время, ведь прожил Хрисанф всего 37 лет, скончавшись в октябре 1906 года. И то, что случилось с Распутиным в Санкт-Петербурге, кем стал вчерашний странник и богомол, епископ так и не узнал.

Епископ Хрисанф (Щетковский) (в центре)

Знакомство Распутина с Хрисанфом произошло, скорее всего, в мае-июне 1904 года. Весной руководитель корейской миссии вернулся в Россию (из-за Русско-японской войны) и уехал в Санкт-Петербург, где 17 мая в Александро-Невской лавре произошло его посвящение в епископы Чебоксарские, викарии Казанской епархии. Находясь в столице, Хрисанф ближе познакомился с митрополитом Санкт-Петербургским Антонием (Алексеем Васильевичем Вадковским) и ректором Санкт-Петербургской духовной академии епископом Сергием (Страгородским). К ним чуть позже отправится и наш герой.

Среди многочисленных казанских знакомств Распутина выделяются два: архимандрит Андрей (А.А. Ухтомский) и учитель 4-го Казанского городского училища Павел Фёдорович Мойкин.

Архимандрит Андрей (в миру князь Александр Алексеевич Ухтомский) происходил из древнего дворянского рода, ведущего свою родословную от легендарного Рюрика. Решение стать священником он принял после встречи с Иоанном Кронштадтским, состоявшейся во время поездки на пароходе по Волге. В 1891 году он поступил в Московскую духовную академию и через четыре года окончил её кандидатом богословия. Монашеский постриг князь принял в 1895 году, получив новое имя – Андрей. После миссионерской службы в Осетии, архимандрит Андрей получил назначение в Казанский Спасо-Преображенский монастырь. В Казани его кипучая общественная деятельность во многом была связана с борьбой с пьянством, что привело пастыря в Казанское общество трезвости (в 1901 г.), ставшее основой местного черносотенного движения. Нужно отметить, что Андрей всегда придерживался традиционных взглядов, в том числе и в политике, хотя многие его биографы отмечают его интерес к спиритизму и мистике. Славянофильство архимандрита было основано на русской традиции почитания верховной власти, да и вообще всех начальников. В 1903 году он писал: «Царь в глазах народа – это воплощение всего лучшего, это символ смирения, смиренного служения Богу и служения людям, символ любви; любовь к Царю своему и помазаннику Божиему – это чувство совершенно неотъемлемое, неизгладимое из русского сердца. Жизнь без постоянного представления о Царе – прямо не мыслима для русского человека»[65]. Московское самодержавие он противопоставлял петербургскому абсолютизму.

Архимандрит Андрей (Ухтомский)

С Распутиным архимандрит Андрей познакомился в 1905 году, и «старец» несколько раз ночевал в его казанской квартире. В дальнейшем их дороги разошлись, но в 1913–1916 годах, будучи епископом Уфимским и

Мензелинским, Андрей сделался ярым противником Распутина и осуждал его вмешательство в церковную и политическую жизнь.