Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель

– Да, Жюли – темная лошадка. Я тебе говорила, что он послал за ней, ты слышал? Сам позвал ее сюда, как Лиза и думала. Послал ей письмо. Ты в курсе?

– Нет. – В голосе Кона появилась новая нотка. – Вот видишь? Ты вернулась двенадцать часов назад, верно? И законны твои притязания или нет, а старик уже рассказал тебе больше, чем мне за двенадцать месяцев.

– Кон, пожалуйста, не терзайся ты так, – невольно выпалила я, не подумав, что говорю.

Неожиданно Кон рассмеялся:

– Ну ладно, радость моя. – Голос у него стал веселее. – Будем ждать, наблюдать и молиться, чтобы ты оказалась права. И есть в этом ирония судьбы или нет, а я все равно заявляю, что ты – моя счастливая звезда!

– Не уверена. Если бы я не приезжала, твое счастье никуда не делось бы. Ты бы и сам забрал все, что хотел, так же как брал все остальное – по собственному же твоему выражению, своими руками. – Я полуобернулась к нему. Горло у меня невольно сжалось. – Кон… но ты ведь так и не выслушал, зачем я пришла.

– Что еще? О господи, ты так волновалась, а теперь понимаешь, что напрасно. Дело в этом? Или начинаешь беспокоиться, что если я все и сам получу, то не выполню своей части сделки? Не тревожься, лапочка. Можешь не бояться, выполню. Ты все равно получишь свою долю. – Я различила в его голосе улыбку. – Я тебе не доверяю, радость моя, ты можешь здорово навредить мне.

– Да нет, ни о чем подобном я не беспокоюсь. И вредить тебе не собираюсь. Я просто хочу уехать. Я ведь тебе уже говорила, правда?

– Уехать?

– Да. Выйти из дела. Уехать и все, как можно скорей.

– Ты… ты сошла с ума! – еле выговорил он.

– Ничуть. Очевидно же, я больше ни за чем не нужна, так что…

– Но…

– Нет, Кон, выслушай меня, пожалуйста! Возможно, ты и вправду мог бы добиться цели и без моего приезда, а возможно, с другой стороны, именно мой приезд заставил дедушку принять решение. Теперь нам уже никогда не узнать. Словом, игра все-таки стоила свеч. Но теперь она ни к чему. Мы оба это понимаем. И поскольку я здесь больше не нужна, то действительно хотела бы уехать. Нет, пожалуйста, не сердись. Ты же знаешь, я бы ни за что не подвела тебя, если бы еще требовалась здесь, но это не так. Я… я хочу уехать. Не проси меня ничего объяснять, я не могу, ты только поднимешь меня на смех за… щепетильность или угрызения совести, а я этого не вынесу, во всяком случае сейчас. Ты не мог бы просто принять это как факт?..

– Не собираюсь я ничего принимать! – Мы вновь вернулись на исходную позицию, к неприкрытой враждебности. – Если тебя мучит совесть, так ради бога, и думать забудь! Ты ведь сама секунду назад признавала, что вовсе никого и не ограбила, тебе не придется даже передавать мне ту часть Уайтскара, что унаследует Аннабель. Ты приехала сюда с открытыми глазами, и если в первый вечер устраиваешь такую истерику, то могу только сказать, что все прошло куда лучше, чем ты заслужила! – Он помолчал и добавил более ласково: – Ну успокойся же, ради всего святого. Ты не причиняешь никому никакого вреда, а старик просто вне себя от радости, что ты здесь.

– Знаю, но…

– И как теперь ты возьмешь и уедешь? Скажи на милость. Как ты думаешь, что скажут люди – не говоря уж о мистере Уинслоу? Какой, собственно говоря, тут можно выдумать убедительный предлог?

– Проще простого. Приду вечером к дедушке и скажу, что приезжала лишь затем, чтобы с ним повидаться, но, по зрелом размышлении, поняла, как глупо с моей стороны было приезжать… в смысле, из-за тебя. В конце-то концов, не может же он думать, будто мне оказалось легко общаться с тобой, правда? Это он поймет – возможно, даже подумает, я обиделась из-за его решения завещать Уайтскар тебе.

Я подождала несколько секунд, но Кон молчал. Я снова отвернулась к воротам и обеими руками вцепилась в перекладину.

– Кон, так будет лучше, правда-правда. Все получится. Удача на нашей стороне, и сегодня это стало совершенно очевидно. Мы придумаем, что сказать дедушке, а завтра я уеду. Могу до среды остановиться в Ньюкасле – будет подозрительно выглядеть, если я не останусь встретиться с Жюли, – и могу еще приехать на дедушкин день рождения. А потом отправлюсь в Лондон. Я ведь всегда успею вернуться, если… если он заболеет или еще что-нибудь. – Снова не совладав с дрожью в голосе, я замолчала и перевела дух, но горло у меня сжалось, и вздох прозвучал больше похожим на всхлип. – Ты… я ведь тебе больше не нужна, Кон. Разве не понимаешь, что, если я уеду, из этого не выйдет ничего, кроме хорошего? Если я уеду прямо сейчас, то для дедушки это будет добивающий удар, правда? Он никогда мне ничего не оставит, даже денег. Ты получишь все, ты и Жюли.

Кон стремительно шагнул ко мне во тьме. Ладонь его тяжело накрыла мою руку и прижала к перекладине.

– Прекрати! – прикрикнул он. – У тебя истерика! Ты что, думать разучилась? Какая муха тебя сегодня укусила? Ты прекрасно знаешь, что все это вздор. Как по-твоему, что он спросит, если ты сейчас возьмешь и уедешь. Тогда, Боже, помоги нам обоим, и Лизе тоже.

– Не понимаю, как ему удастся выяснить…