Гроссмейстер ордена Госпитальеров

— И это обдумал. Там по Славянке есть овраги, а в них сорный лес – осина, ольха, ива… если объявим, что взялись расчистить один овраг, лесничий, я полагаю, будет даже благодарен, поскольку остальной лес станет суше и культурней. Бревно пойдёт на баню, а обрезки в печки. Зимой же надо чем-то топиться.

— Ага. Это ты хорошо придумал. Теперь надо этот вопрос с лесничим решить. Ладно, поговорю с его благородием.

Вот в такой бытовой суете проходили мои дни в гарнизонном полку. Вообще-то почти всё время занимала подготовка к присяге, заключавшаяся в строевой подготовке, зубрёжке «словесности»[12] и стрелковой подготовке. Ну как стрелковой… Пороха и пуль у нас не было, а покупать их за своё счёт я не собирался. Зато я сам изучил ружьё, научился его обслуживать, и теперь усиленно обучал своё капральство в сборке-разборке ружья. Дело в том, что чёрный порох даёт очень много нагара, и через каждые полсотни выстрелов ружьё нужно разбирать и чистить. Процедура чистки теоретически должна проводиться в условиях полковой мастерской, но пока до той мастерской дойдёшь… И вообще – хочешь сделать хорошо – делай сам. Вот и сидели мои бойцы перед столиками, застеленными плащ-палатками, и разбирали свои ружья. Отвёртки, выколотки, молоточки, кордщётки и прочие инструменты лежали перед каждым – я обеспечил. Надо сказать, бойцы нимало не возмущались перегруженностью занятиями, потому что благодаря им были избавлены от самых неприятных и грязных работ, которые выполняли «менее загруженные» солдаты.

— Сейчас мы отсоединим ружейный замок от основания. Для этого нужно взять… — я объяснял бойцам, а они вслед за мной выполнял действия.

Потом были упражнения на гимнастических снарядах, потом уроки грамматики и математики в нашей маленькой школе. Потом преодоление полосы препятствий – мы её построили на террасе склона оврага, расчистив место от кустарника.

На уроки приходили три офицера, выходцев из нижних чинов. Разумеется, уроки для офицеров, дабы не было урона авторитету, я давал отдельно, кроме математики и грамматики преподавал физику, основы химии, биологии и географии. В моём времени этот курс назвали бы естествознанием, а здесь он именуется натурфилософией. Как оказалось, офицеры были совершенно неграмотными, что было неудивительно для любой армии в эту эпоху. Ну ничего! Опыт преподавания у меня немалый, так что составил программы – и вперёд, к новым вершинам познания, и попутно писал учебники по всем предметам, поскольку выяснилось, что формализованных учебников в России ещё не существовало.

* * *

Присягу мы приняли в весьма торжественной обстановке, на построении всего полка, с развёрнутыми знамёнами, с приглашённым духовым оркестром, поскольку своего оркестра у полка не было. Все неграмотные рекруты произносили слова присяги вслед за полковым священником, а я и мои бойцы делали это лично: держа в руках текст присяги, мы произносили его наизусть, и тут же расписывались. Я принёс присягу дважды: сразу после первой, когда был объявлен полноправным военнослужащим, был зачитан приказ по полку о производстве в младшие унтер-офицеры, и таким образом мой статус младшего командира стал официальным. В полку, по поводу сего события, было объявлено о выдаче винной порции, а нам, получившим своё первое звание, дана увольнительная до утра, с разрешением посещения всех трёх кабаков в округе.

Я в кабак не пошёл. Так как меня официально произвели в унтера, я пригласил всех офицеров и унтеров нашей роты отметить столь выдающееся событие. На берегу Славянки был установлен просторный шатёр, в шатре длинный стол и табуреты. Рядом стоял шатёр поменьше для поваров. Впрочем, угощение я предложил самое простое – шашлык, салаты, фрукты и ягоды. Ну и два бочонка неплохого донского вина. Продавец, правда, врал что это вино французское, но я его обломал, так что заплатил как за донское, впрочем, как за хорошее донское вино.

Офицеры, как ни странно, пришли: командир роты штабс-капитан Ливин и его субалтерны,[13] мои ученики, подпоручик Плахин Ефим Протасович и прапорщик Егоров Анисий Макарович. Прибыли и унтера: фельдфебель Брюхатов Потап Потапович, мой старый знакомый Пошибов Иван Ивановичи ещё пять малознакомых унтеров. Те своё место знали, сидели на своём конце, молча поедая мясо и стакан за стаканом заливая в себя вино.

На офицерском краю стола было не в пример веселее: сначала меня поздравили, причём у каждого из офицеров и старших унтеров нашлось для меня доброе слово.

— Юрий, я даже не уверен, а точно знаю, что через короткое время получишь ты свой первый офицерский чин, — поднял стакан Ливин. — Давайте, други, выпьем за высокий карьер нашего друга!

Выпили, и не раз, а когда верхние пуговицы мундиров расстегнулись, Ливин попросил:

— Юрий, спой нам, как ты умеешь. Что-то душевное!

Явзял свою мандолину, пробежал пальцами по струнам:

— Что именно желаете услышать, государи мои?

— Давай «Калину красную»

Играю вступление, потом с Ливиным и Пошибовым дружно заводим: