Гроза над Россией. Повесть о Михаиле Фрунзе

Батурин хотел что-то сказать, но Чапаев уже спал, локтем касаясь маузера. Батурин направился к себе.

Политотдел квартировал в просторном, покинутом хозяевами доме, в пяти шагах от речного обрыва. Прежде чем войти в дом, Батурин осторожно заглянул под кручу.

Темно. Тихо. Только на бухарской стороне трепетно, безмолвно вспыхивают голубые зарницы.

В комнате вповалку спали работники политотдела. Батурин прилег на лавку у окна, положил голову на свернутую шинель. Дремота заволакивала глаза, и комиссар как бы переступил границы своего тела. Он спал и не спал, и видел себя со стороны в самых разных местах одновременно. Время слилось в единый поток, расцветая то красками здоровой радости, то пепельным цветом печали.

Громкий выстрел убил дремоту, второй сбросил с лавки, с третьим комиссар схватил винтовку.

— Тревога! — прокричал он.

Политотдельцы вскакивали, выбегали на улицу, группируясь вокруг комиссара. Предрассветный городок закровенел пожарами, налился воем и визгом резни.

Исподтишка, где ползком, где бочком, где на цыпочках, пробирались казаки в Лбищенск, ножами снимали постовых, проникали в окна, в двери, действуя прикладами и штыками.

В сумраке предрассветья началась кровавая оргия, но скоро взорвалась яростью сопротивления. Сразу же определились и две главные точки борьбы. Первая — на обрыве, где Батурин с горсткой коммунистов и рядовых бойцов дрался с нападавшими. Казаки подкатили пулеметы. Батурин кинулся в контратаку, увлекая за собой бойцов. Контратака была такой стремительной, что пулеметчики разбежались.

Батурин повернул пулемет против казаков, но те сообразили, что лобовой атакой чапаевцев не опрокинешь. Они стали обтекать группу Батурина со всех сторон. Комиссар продолжал бить из пулемета, но видел, как гибнут его товарищи.

У Батурина оставался только путь к переправе, еще казалось возможным уйти на бухарскую сторону, — но нет, уже поздно: казаки перерезали и эту стежку.

В последний раз увидел он, как блеснула казацкая шашка над его головой. Комиссара бросили наземь, остервенело рубили саблями, кололи штыками, топтали ногами. Убийцы опомнились, когда совершенно обессилели от собственной злобы.

А рядом, на соседней улочке, сражался Чапаев.

Плечом к плечу с ним дрались чапаевцы. Пуля пробила Чапаеву руку, подскочил ординарец Петька Исаев, поддержал начдива, истошно крикнул:

— Спасайте его! Спасайте!..

Окружив своего командира, шаг за шагом отходили чапаевцы на высокий обрыв, но, захлебываясь очередями, били по ним из пулеметов казаки.

И тогда мужество идеи охватило чапаевцев. Мужество идеи — одно из самых героических проявлений человеческого духа. Уже никто не придет на помощь, нет надежды на спасение, и тогда появляется мужество идеи: исчезает чувство самосохранения, страх перед смертью, человек загорается одним желанием — уничтожить как можно больше врагов, прежде чем они уничтожат его.

Петька, прикрывая Чапаева, послал шесть пуль из нагана в подбегающих казаков, седьмую — в собственное сердце.

С маузером в правой руке, стискивая винтовку левой, поднимался Чапаев по голому склону, оставляя за собой кровавый след.

И вот, освещенный восходящим солнцем, появился он на обрыве...

Фрунзе был потрясен гибелью Чапаева и Батурина.

В Самаре состоялось экстренное заседание Реввоенсовета Туркестанского фронта. По предложению Фрунзе 25-ю дивизию переименовали в Чапаевскую.

И еще один приказ издал Фрунзе. Он потребовал от командиров строже оберегать стоянки войсковых штабов. «В случае обнаружения небрежности или халатности в этом отношении с чьей бы то ни было стороны виновных расстреливать», — приказывал Фрунзе.

Вся 4-я армия была брошена на разгром генерала Толстова, ушедшего в Гурьев, к берегам Каспия.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Новый поход начала контрреволюция против республики.

На этот раз ставка ее была уже не на «верховного правителя», а на главнокомандующего вооруженных сил юга России генерала Деникина. В его штабе разрабатывали планы удушения революции с участием дипломатических представителей Англии и Франции. Под началом Деникина сражались с красными опытные генералы, и среди них барон Врангель.

Кавказская армия Врангеля, захватив Царицын, двинулась на Москву. Взять Астрахань, соединиться с белоказачьими войсками генерала Толстова и снова восстановить линию Восточного фронта от Каспия до уральских предгорий было уже второстепенной задачей.

А для этого им надо было разбить остатки 11-й армии красных, закрывшие путь между Царицыным и Астраханью на волжском берегу у слободы Черный Яр.

Фрунзе сам прибыл в Черный Яр. Семь бессонных суток провел он на Волге вместе с Куйбышевым, Кировым и Новицким, обдумывая план сокрушения Врангеля. Было решено создать из частей разбитой 11-й армии Черноярскую и Кизлярскую группы.

Весь сентябрь на нижней Волге с переменным успехом шли бои. Невероятным напряжением сил большевики сорвали замыслы Врангеля и отбросили от Астрахани его армию.