Грозовой август

— Что-то я не могу понять. Военная наука учит нас, как обхитрить противника. Но зачем же союзника объегоривать? Вы посмотрите, что получается. Мы будем бить японские дивизии, а вы их будете разоружать, трофеи собирать. Не обидно ли нам будет? Если говорить откровенно, у нас и на западе не все ладно было. Сотни дней и ночей мы стояли один на один против фашистской силы. Я в двадцать пять лет поседел, дважды горел в танке, замерзал раненый под Ельней. Да что я? А вы в это время с господином Черчиллем пуговицы к мундирам пришивали. Так ведь?

Державин почувствовал, что спор заходит слишком далеко, и решил погасить его для пользы дела.

— Евтихий Кондратьевич, ты не по адресу обращаешься. По части второго фронта претензии надо предъявлять к господину Черчиллю или, скажем, американскому сенату. А ты предъявляешь их освобожденному из плена вице-маршалу. Зачем? И вообще, господа, не о том мы говорим. Я предлагаю убрать со стола это черное животное, пока оно не поссорило нас.

— Правильно, убрать! О’кэй! — раздались одобряющие голоса, а Державин продолжал:

— Даже у лучших друзей могут быть разногласия. Есть они и у нас. Но что же о них твердить день и ночь, и даже на прощальных банкетах? Ни к чему это. Ведь у нас есть много такого, что нас объединяет. Мы с вами общими силами совершили великое дело — сокрушили захватчиков на Западе и на Востоке. Наш боевой союз родился в трудные годы второй мировой войны. Давайте выпьем за то, чтобы он продолжал существовать и в послевоенные годы!

Примирительный тост понравился всем, даже Питчеру. Все подняли бокалы. И только один Малтби сидел насупившись, не выпуская изо рта сигары, точно его все это вовсе не касалось.

Сильным порывом ветра вырвало форточку, и она ударилась о косяк. Зазвеневшее стекло вывело английского вице-маршала из задумчивости, и он закричал, выпучив серые жесткие глаза:

— Тайфун! Тайфун!

— Это не тайфун — всеочищающая гроза, — весело поправил его Державин и, кивнув Волобою, осушил бокал.

Когда гости ушли, Волобой заметил, поглядев на дверь:

— Ну и перчик, должно быть, этот английский вице-маршал.

— Вот такие прыщи и мешают людям жить в мире и согласии, — проворчал Державин, вытирая со лба выступивший пот. — Видел, чего они боятся? Тайфуна боятся. Там, поди уж, не один караван судов с морской пехотой плывет «спасать Азию от тайфуна».

— Так чего же мы здесь сидим, банкеты устраиваем! — вскочил Волобой.

— Да, сидеть некогда, надо спешить. Часть бригады у тебя идет вдоль линии своим ходом? Правильно. С остальными двинемся железнодорожным путем. Только мне доложили — линия неисправна.

— Разрешите проконтролировать ремонтные работы? — вытянулся перед генералом Волобой, уже готовый мчаться на вокзал.

Державин глянул на часы, коротко распорядился:

— Через час мы должны выехать. Надо, выходить к океану. Вы слышите меня, гвардии полковник? — твердо спросил он. — Надо скорее разоружать японцев и накрепко закрыть южные порты! Задача ясна?

XIV

С утра десантники ожидали свою бригаду. Сеня Юртайкин, протирая автомат, излагал дружкам план, как перед отъездом из Мукдена обеспечить деньгами и продовольствием голодных рикш.

— Вчера ко мне один купчишка привязался, — заметил как бы между прочим Сеня. — Городская голытьба по ночам его беспокоит, мешки с рисом растаскивает. Он и говорит: «Нельзя ли подыскать русских офицеров на постой с бесплатным харчем?» Знает, окаянный, где будут проживать наши офицеры, туда хунхуз не сунется. Я, конечно, пообещал. А сегодня ночью задумал операцию под названием «Голубой песец».

— Ну и стратег!

— Послушайте, в чем суть операции, — продолжал Юртайкин, смазывая затвор. — Прибывает сегодня наша бригада. Наряжаем мы уважаемого Поликарпа Агафоновича в новенькое обмундирование, надеваем на него хромовые сапоги и вешаем ему на грудь награды Гиренка и прочих танкистов, прибавляем к этому Ерофеев значок ГТО. Словом, делаем его героем и на танке едем к моему купчишке. Поликарп за пятьдесят тысяч продает купцу танк для охраны складов. Вопросы имеются?

— Это не Сенька, а сплошная комедия, — покрутил головой Поликарп.

— Уверен: за танк купец не пожалеет денег. Разве ж воры полезут туда, где стоит танк? А деньги мы раздадим голодным рикшам и прочему беднейшему населению.

— Да разве ж можно продавать гвардейский танк! — возмутился Илько.

— Ты не учел, Илько, главную деталь этой операции. В танке мы оставим Гиренка. Ночью Гиренок включит мотор, протаранит все купеческие затворы и явится в свою родную бригаду. Будут и танки целы, и рикши сыты. Вопросы имеются?

— Есть один вопросик, — отозвался с порога Иволгин. — Когда будем исправляться, товарищ Юртайкин?

Сеня гвоздем стал перед командиром. Ерофей Забалуев добродушно улыбнулся и, кивнув на Сеню, сказал:

— Нет, одному ему не исправиться, товарищ младший лейтенант. Только с помощью коллектива...

Солдаты засмеялись, а когда смех затих, Иволгин негромко объявил:

— На станцию прибыла наша танковая бригада. Приготовиться к отъезду на вокзал!

Все обрадовались, начали укладывать вещевые мешки, скатывать шинели, плащ-палатки.