Грозовой перевал

– Не удивительно. Девушка она хитрая и себе на уме, только есть ли у нее этот ум, вот вопрос? – вновь заговорил доктор. – Она ведь еще так молода. У меня есть верные сведения о том, что прошлой ночью (а ночь-то стояла прекрасная!) она больше двух часов гуляла с Хитклифом среди молодых деревцев за вашим домом. Он понуждал ее не возвращаться, а вспрыгнуть на его коня и бежать вместе с ним. Еще мне сказали, что ей удалось отговорить его в тот раз, но только пообещав подготовиться как следует к побегу, который должен состояться в их следующую встречу. Где эта встреча произойдет, мой человек не расслышал. Так что предупреди мистера Линтона, что за юной леди нужен глаз да глаз!

Эти новости вновь наполнили меня страхами. Я оставила Кеннета идти своим шагом и побежала вперед со всех ног. Собачка мисс Линтон все еще тявкала в саду. Я остановилась на секунду, чтобы открыть ей ворота, но она вместо того, чтобы сразу же идти к дому, принялась бегать по траве, принюхиваясь изо всех сил, и удрала бы на дорогу, если бы я не подхватила ее и не понесла с собой в дом. Когда я вошла в комнату Изабеллы, мои подозрения подтвердились: наша юная мисс исчезла! Ах, если бы я узнала о возможном ее бегстве буквально на несколько часов раньше, болезнь миссис Линтон могла бы воспрепятствовать ему. Но что же нам делать теперь? Самым очевидным было бы пуститься за ними в погоню и перехватить их. Но сама я не годилась для бешеной скачки, а поднять тревогу и переполошить весь дом не посмела. Еще меньше хотелось мне открыться моему хозяину, который был настолько погружен в свои несчастья, что в его сердце не было места новой беде! Мне оставалось лишь держать язык за зубами – и пусть оно идет так, как идет. Поскольку Кеннет уже добрался до усадьбы, я, дрожа в смятении, отправилась доложить о нем. Кэтрин спала, но сон ее был тревожен. Ее мужу удалось победить самый буйный из ее припадков, и теперь он склонился над ее ложем, ловя каждую тень страдания на ее бледном лице.

Доктор, лично составив свое мнение о болезни миссис Линтон, дал ее супругу надежду на выздоровление при условии того, что мы окружим больную полным и ничем не нарушаемым покоем. Мне же он сказал, что опасается не столько смертельного исхода, сколько бесповоротной потери рассудка.

Я в эту ночь так и не сомкнула глаз, как, впрочем, и мистер Линтон. Даже слуги встали гораздо раньше обычного, тихо шурша по дому, передвигаясь на цыпочках и разговаривая друг с другом шепотом. Все старались как можно старательнее помогать в уходе за больной, и только мисс Изабелла так и не появилась. Домочадцы начали высказывать свое удивление ее крепким сном, да и мистер Линтон тоже спросил, встала ли уже его сестра. Он, казалось, с нетерпением ждал ее и страдал оттого, что ее так мало заботит болезнь его жены. Я боялась, как бы он не послал меня за мисс Изабеллой, но, по счастью, я не стала первой, кто принес дурные вести о ее побеге. Одна из горничных – глупая девчонка, отправленная с утра пораньше с поручением в Гиммертон, – задыхаясь, взлетела по лестнице, ворвалась в спальню госпожи и разразилась невнятными причитаниями:

– Ох, Господи, несчастье-то какое! И что ж теперь будет? Хозяин, хозяин, наша юная леди…

– Прекрати так орать! – резко оборвала я девушку, взбешенная ее крикливостью.

– Говори тише, Мэри… Что случилось? – спросил мистер Линтон. – Что беспокоит нашу молодую леди?

– Она сбежала! Сбежала! С Хитклифом… – единым духом выпалила девчонка.

– Неправда! – воскликнул Линтон, вскакивая на ноги в волнении. – Быть такого не может! И как тебе только в голову пришла такая глупость? Эллен Дин, немедля ступай и найди мисс Изабеллу. Ни за что не поверю!

С этими словами он увел служанку в коридор, подальше от спальни хозяйки, и потребовал, чтобы та представила доказательства своим словам.

– Ну, я встретила на дороге мальчишку, который молоко разносит, – залепетала служанка, – а он и говорит: «А у вас в усадьбе тревогу уже подняли?» А я подумала, что, может, он болезнь хозяйки имеет в виду, и говорю: «Да, подняли». А тут он и говорит: «А погоню-то уже снарядили?» Я так и уставилась на него. Он видит, что мне про это дело ничегошеньки неведомо, и рассказывает, что сразу после полуночи на кузницу в двух милях от Гиммертона пожаловали джентльмен и леди. Им лошадь подковать надо было. А кузнецова дочка проснулась и у окна встала, чтобы посмотреть украдкой, кто это такие. Надо сказать, что дочка эта в лицо обоих знает. Тут она Хитклифа во всаднике сразу признала – уж больно он мужчина приметный, да к тому же он соверен кузнецу в руку сунул в уплату. На леди был плащ с капюшоном, но она попросила попить, а когда пила, капюшон свалился, и девушка ее вмиг узнала. Хитклиф намотал на руку поводья обеих лошадей, и поскакали они, но только не в деревню, а совсем в другую сторону, да так быстро, как только позволяли им наши разбитые дороги. Девушка папаше своему ничего не сказала, но этим утром раззвонила свою новость по всему Гиммертону.