Группа поддержки для выживших девушек

Черил изучает мое лицо, а Кен отстегивает поводок с ошейника чихуа-хуа. Кухонная плита громадная, а посмотреть на горелки, так они и человеческое лицо могут обжечь. Блочок с ножами рядом с Черил полон немецкой стали, а еще на столе лежит мясная колотушка, которая может разбить череп на островке для обработки мяса. У нее сто способов, чтобы прикончить меня, и ходить далеко не надо.

– Кто это? – спрашивает она.

– Партнер доктора Эллиотт, – говорит Кен, глядя на чихуа-хуа, потрусившую в глубины дома.

Мы все некоторое время смотрим друг на друга, наконец я протягиваю руку.

– Доктор Ньюбери, – говорю я. – Мы с Кэрол сделаем все, чтобы Стефани пережила это.

Черил бросается ко мне, подбородок у нее перекашивает в одну сторону, лоб уходит вверх, глаза краснеют, она прижимает свое тело к моему, ее ладони ложатся на мои лопатки, волосы закрывают обзор. Я пытаюсь отодвинуть ее так, как это сделал бы партнер знаменитого психотерапевта, но она прижимается ко мне, и мои руки бессильны, я не в состоянии разъединиться с ней.

Я доктор Ньюбери. Я доктор Ньюбери. Я доктор Ньюбери.

– Спасибо, – шепчет она. – Огромное вам спасибо.

– Может, нам поговорить в общей комнате? – предлагает Кен.

Мы идем по большому белому дому с избыточным количеством окон, я отмечаю замки на входной двери (одна щеколда, одна цепочка), вижу панель недавно поставленной сигнализации, отмечаю, что все осветительные приборы включены – рассеивают сумерки в доме.

– У меня есть книги доктора Эллиотт, – говорит Черил, подходя к стеллажу, высящемуся от пола до потолка, и я вижу, как ее рука движется вдоль полок, и вижу книги, о которых она говорит. У нее даже есть самая первая книга, вышедшая в свет еще до того, как доктор Кэрол узнала о хорошей продаваемости броских названий, «Гид психотерапевта по травмам». Пальцы Черил замирают, остановившись на корешке этой книги.

– Время имеет для Стефани критическую важность, – говорю я так, будто мои слова имеют вес, а я сижу на белом диване, изображаю из себя доктора, который спасает жизни.

Мне приходится сидеть спиной к пустой комнате, потому что они стоят у другого дивана. От всего этого пустого пространства за моей спиной у меня по коже бегут мурашки.

Кен и Черил сидят рядом друг с другом. Черил сидит так, будто у нее кол в заднице, а Кен – упершись локтями в колени. На невысоком скандинавском кофейном столике между нами стоит серебряный журавль с таким острым клювом, что им легко можно выбить глаз, а еще достаточно веса, чтобы выбить зубы.

– Даже поверить не могу, что вы пришли, – говорит Черил. – Я что хочу сказать, вы – не доктор Эллиотт, но все же, она ведь не работала бы с вами, если бы вы не были отличным специалистом. У вас есть свои книги. Я исхожу из того, что ваш приход к нам равносилен ее приходу, верно? Она придет позже? Я спрашиваю не потому, что сомневаюсь в вашем профессионализме.

– Солнышко, – говорит Кен, кладя ладонь на ее колено, – дай доктору Ньюбери сказать хоть слово.

– Прошу прощения, – говорит она, одаряя меня жесткой, как черепная кость, улыбкой. – У нас была трудная неделя.

Мы ждем – она достает «Клинекс» и подносит его к уголкам глаз, потом сморкается.

– У нас сотня звонков каждую неделю, – говорю я, что похоже на слова, которые сказала бы доктор Кэрол, пользующая немалое количество пациентов с такой заботой. – Но Стефани попадает в очень особенную категорию жертв травмы, почему я и здесь.

– Она придет в норму? – спрашивает Черил очень тихим голосом.

– Нет, – говорю я ей. Я отказываюсь лгать на сей счет, даже когда притворяюсь кем-то другим. – Это невозможно.

– Что? – На лице Черил отчаяние.

– Максимум, что мы можем для нее сделать, – это обеспечить ее безопасность, – говорю я, и теперь я совсем не похожа на доктора Кэрол.

– Именно, – говорит Кен, поглаживая руку Черил. – Когда она будет в безопасности, тогда можно начинать трудную работу.

– Вы должны понять, что Стефани – одна из тех, кого пресса называет последними девушками, – говорю я.

Брови Черил встречаются на переносице.

– Нет, она не одна из них.

– Отрицание ей не поможет, – говорю я.

– Нет, – говорит Черил, вставая. – Я бы хотела услышать мнение доктора Эллиотт. Мы можем с ней поговорить? Я хочу знать, что она думает. Я уверена, вы превосходный психотерапевт, но звонили мы именно ей.

– Черил, – говорю я громким и уверенным голосом. – Происходят события, о которых вы не знаете, и они напрямую связаны с безопасностью Стефани.

– Что это за события? – спрашивает Кен, шаря, не глядя, в поисках руки Черил. Она теперь сидит, откинувшись назад, и они неосознанно клонятся друг к другу плечами.

– Неделю назад кто-то принялся преследовать последних девушек в районе Лос-Анджелеса, – говорю я.

– Кто-то из них живет здесь? – спрашивает Черил.

– Все они здесь живут, – отвечаю я. – Вы наверняка слышали про Адриенн Батлер, но на следующий день после ее убийства кто-то атаковал Джулию Кэмпбелл и Линнетт Таркингтон.

– Кто такая Линнетт Таркингтон? – спрашивает Черил.

Она что – шутит?

– Одна из последних девушек.