Группа поддержки для выживших девушек

– Это сайт, принадлежащий человеку, которого мне нужно увидеть, – говорю я. – Я не хочу, чтобы ты лазала по этому сайту, заходила на другие страницы. Я хочу, чтобы ты перешла на страницу контактов.

– Это какое-то страшноватое говно, – говорит она. – Что это?

– Убейлекция, – говорю я. – Но на контактной странице никакие убийства не коллекционируются. Перейди туда.

– Там бланк электронного письма.

– Я хочу, чтобы ты набрала то, что я тебе скажу.

Поначалу у нас плохо получается, мне приходится по буквам диктовать чуть не каждое слово («Нет, «П» как в Пол», – повторяю я в пятьсот пятый раз), но, когда мы добираемся до Тонопаха, мы имеем следующее:

СРОЧНЫЙ ПРИВЕТ. МНЕ НЕОБХОДИМО ПРОДАТЬ БОЛЬШОЕ КОЛИЧЕСТВО ВЕЩЕЙ, НАХОДЯЩИХСЯ В КУПЛЕННОЙ МНОЙ ЯЧЕЙКЕ КАМЕРЫ ХРАНЕНИЯ. МОЙ БОЙФРЕНД ГОВОРИТ, ЧТО ВАС ОНИ МОГУТ ЗАИНТЕРЕСОВАТЬ. ТАМ ЕСТЬ НЕСКОЛЬКО ФОТОГРАФИЙ И КОЕ-ЧТО ИЗ ОДЕЖДЫ, КОТОРАЯ ПРИНАДЛЕЖИТ ТОЙ РАЗНОВИДНОСТИ ЛЮДЕЙ, КАКОЙ ВЫ ИНТЕРЕСУЕТЕСЬ. ПОКЕДОВА (это штрих от Стефани), МАРША

Стефани касается кнопки «отправить», а дальнейшее уже зависит от Крисси.

В зеркало заднего вида я вижу, как из-за фуры появляется коп и пристраивается за мной.

– До появления этого типа в лагере, – говорит вдруг Стефани, – меня волновало, что я надену, достаточно ли я тощая, что мне делать с волосами, что я ем, а еще я пыталась понять, в самом ли деле мне хочется заниматься программированием и не лучше ли вернуться в теннис.

Коп теперь висит у меня на хвосте.

– И вдруг у меня осталась всего одна мысль – как остаться живой, – говорит она. – Все стало таким ясным. Я ни о чем другом уже не думала.

Если я что и умею делать, так это слушать последних девушек.

– Каждый раз, когда он убивал кого-то, я понимала, что для него жертвы просто водяные бомбочки, – говорит она. – Он прокалывал их одну за другой. Но когда пришла моя очередь проколоть его, я не успела это сделать вовремя. Он стоял спиной ко мне на чердаке, Алана взывала о помощи, а я стояла – не могла двинуться с места. Я могла бы толкнуть его раньше, но боялась, что мне не хватит сил. И это случилось, только когда он пришел за мной. Я не могла спасти никого, кроме себя.

– Иногда это все, что ты можешь, – говорю я.

Приближается съезд, и я включаю поворотник.

– Я не хочу умереть, как все остальные, – говорит она.

Я сворачиваю на съезд, а коп едет дальше по фривею. Я съезжаю на обочину и сижу неподвижно целую минуту, а в глазах у меня мелькают черные точки. Не записал ли он мои номера? Будет ли он помнить темно-красный «Шеви-Люмина», когда вернется в полицейское отделение? Не сложит ли он пазл?

– Он убил Алану молотком, – говорит Стефани. – Бил ее и бил бесконечно. Почему он это сделал?

Ничья жизнь прежде не зависела от меня, кроме жизни Файна. Я воображаю Мэрилин, напившуюся в одиночестве своей спальни, Хизер, которая сидит на полу, скрестив ноги, произносит один из своих монологов, канцелярский нож привязан к ее ноге. Я воображаю Дани, она сидит на кухне, плачет, ее пистолеты заперты в их сейфе. Я воображаю Джулию, она лежит в больнице без сознания, дверь в ее палату не охраняется. Я думаю о Скае в материнском доме за компьютером, о Скае, который не слышит, как к нему подходят сзади. У меня раньше никогда не было столько людей, о чьих жизнях я бы так волновалась. Я должна быть в безопасности. Я должна быть умной. Коп мог меня остановить, и если бы остановил, то все было бы кончено.

– Ты не умрешь, – говорю я Стефани, и я говорю это и себе. – Никто не умрет. Я об этом позабочусь

* Расшифровка допроса Кристин Мерсер, оставшейся в живых свидетельницы массового убийства, допрос проводился сотрудниками Королевской канадской конной полиции Джоном Стричером и Дональдом Томпсоном, 6 ноября 1986 года

Группа поддержки последней девушки XVI: Сезон последних девушек

Крисси появляется на полчаса раньше назначенного, чтобы осмотреть «Старбакс», где мы должны встретиться. С этим все в порядке. Ночью мы спали в машине и встали с восходом солнца. К тому времени, когда она проезжает мимо торгового центра, мы ведем за ним наблюдение уже весь день. Стефани продолжает играть с радио. Каждые пять часов она звонит родителям, но она учится. С каждым разом разговор становится все короче и плачет она меньше. В остальное время она выключает телефон, как я этого требую. Разговоры по телефону раздражают ее.

– Ей нужно поскорее возвращаться к тому, чем она была прежде, – ворчит Стефани.

– Терпение сохранит тебе жизнь, – говорю ей я.

– Если только она сначала не изведет меня до смерти своими глупостями.