Груз

В 1919-м, в декабре, 24-летняя тогда мемуаристка сумела уйти по льду Финского залива за кордон, жила во Франции, но в 1949 году вновь оказалась, с мужем и сыном, на родине, сперва в Ульяновске, потом в Москве. Еще двадцать пять лет спустя супруги Кривошеины эмигрировали вторично. Не буду пересказывать замечательную книгу, упомяну одну подробность. За четверть века Нина Алексеевна так и не решилась посетить Ленинград. Воспоминания о сказочном городе ее юности и родном доме на Кирочной были ей слишком дороги, чтобы дать их перечеркнуть какому-нибудь жуткому полуразрушенному подъезду, пропахшему мочой и кошками – таких, свидетельствую, было в то время полно на улице Салтыкова-Щедрина (так Кирочная называлась в ленинградское время). Я был знаком с Кривошеиными с 1967 года, и помню разговор на эту тему.

* * *

Владельцу библиотеки ощутимого размера полезны переезды и смены адресов. Неторопливый разбор на новом месте коробок с книгами и бумагами гарантирует открытия. В ходе одного из переездов обнаружил у себя «Список абонентов ленинградских телефонных станций на 1937 год». Когда и где я его приобрел, решительно не помню, хотя причина (помимо врожденной слабости к справочникам) понятна: списки абонентов готовятся всегда в предшествующем году, а значит, этот заведомо вмещает имена и адреса тысяч людей, умерщвленных в годы Террора – в 1937, 1938, 1939, 1940, 1941-м…

Так и вижу этот справочник лежащим на чьем-то столике у чьего-то телефона, например в июне 1937-го. Почему бы не позвонить, например, на квартиру чл. – корр. АН СССР астронома Бориса Васильевича Нумерова (2 линия Васильевского острова, дом 3). Но всуе: Нумеров, хоть пока и жив, но по номеру А-4-72-88 уже другие люди: астроном осужден, а семья выслана из Ленинграда (его расстреляют в Медведевском лесу под Орлом 15 сентября 1941 г. в группе 157 заключенных).

Последние дни доступен профессор Дмитрий Иванович Мушкетов, геолог мировой величины, сын знаменитого исследователя Внутренней Азии, жил в доме на территории Горного института (21 линия В. О.), арестован 29 июня 1937-го, расстрелян в 1938-м, 18 февраля.

Зато еще без малого пять лет оставаться на свободе членкору АН СССР Владимиру Сергеевичу Игнатовскому (тел. А-6-28-06). За ним придут только 6 января 1942 года, быстро разберутся, с какой целью он свободно владеет немецким, и уже через пять дней (!) расстреляют вместе с женой-домохозяйкой.

Приведу еще три-четыре имени и адреса. Бывший генерал-лейтенант императорской армии, членкор. АН СССР (избран в 1933 г.), видный специалист в области гидро-, аэро– и термодинамики Александр Александрович Саткевич (ул. Жуковского, 2, тел. Ж-2– 70–96), арестован 2 февраля, расстрелян 8 июля 1938 года. (В скобках: первый смертный приговор ему вынесли еще в 1919-м, но его тогда спасла известная Александра Коллонтай, состоявшая с ним до революции в близких отношениях. Она обратилась напрямую к Ленину В. И., потребовав отменить казнь Саткевича, а если нет, то расстрелять и ее, это помогло.)

Коллега Саткевича по Гидрологическому ин-ту, также член-корр. АН СССР, академик ВАСХНИЛ Виктор Григорьевич Глушков (В. О., 13 линия, д. 56, тел. А-5-47-33) расстрелян 23 мая 1937-го.

И еще один член-корр АН СССР, византинолог Владимир Николаевич Бенешевич (Гагаринская, 1/24, тел. Ж-2-95-07), арестован 27 ноября 1937 года, расстрелян 27 января следующего. Вместе с братом Дмитрием (геологом) и двумя 26-летними сыновьями – близнецами Георгием и Дмитрием.

Детский (и не только) писатель Николай Олейников (псевдоним Макар Свирепый), обэриут, друг Хармса, в разные годы редактор ленинградских журналов «Еж» и «Чиж», жил по адресу: канал Грибоедова, 9, тел. А-5-11-69. Этот насмешник и проказник («Я муху безумно любил…», «Страшно жить на этом свете, в нем отсутствует уют…», «Однажды красавица Вера…» – у многих на памяти его шутливые, часто эротические стихи) оказался, по разысканиям «Большого дома», переодетым троцкистом, за что и был расстрелян 24 ноября 1937 года.