Губерман Игорь

Ценю читательские чувства я,себя всего им подчиняю:где мысли собственные — грустные,там я чужие сочиняю.

Не в муках некой мысли неотложнойон вял и еле двигает руками —скорее в голове его несложнойвоюют тараканы с пауками.

А кто орлом себя считает,презревши мышью суету,он так заоблачно летает,что даже гадит на лету.

Я не уверен в божьем чудеи вижу внуков без прикрас,поскольку будущие людипроизойдут, увы, от нас.

С народной мудростью в ладуи мой уверен грустный разум,что, как ни мой дыру в заду,она никак не станет глазом.

ЧЕМ Я ГРУСТНЕЙ И ЧЕМ СТАРЕЙ,

ТЕМ И ВИДНЕЙ, ЧТО Я ЕВРЕЙ

Всегда с евреем очень сложно,поскольку очень очевидно,что полюбить нас — невозможно,а уважать — весьма обидно.

Стараюсь евреем себя я вестина самом высоком пределе:святое безделье субботы блюстистремлюсь я все дни на неделе.

Наш ум погружен в темь и смутуи всуе мысли не рожает;еврей умнеет в ту минуту,когда кому-то возражает.

Не надо мне искатьни в сагах, ни в былинахистоки и следы моих корней;

мой предок был еврей и в Риме ив Афинах,и был бы даже в Токио еврей.

Все зыбко в умах колыхалосьповсюду, где жил мой народ;евреи придумали хаос,анархию, спор и разброд.

Когда бы мой еврейский Богбыл чуть ко мне добрей,он так легко устроить мог,чтоб не был я еврей!

Совсем не к лицу мне корона,Бог царского нрава не дал,и зад не годится для трона,но мантию я бы продал.

Умения жить излагал нам наукузнакомый настырный еврей,и я благодарно пожал ему рукудверями квартиры своей.

Чтоб речь родную не забыть,на ней почти не говоря,интересуюсь я купитьсебе большого словаря.

Высветив немыслимые дали(кажется, хватили даже лишку),две великих книги мы создали:Библию и чековую книжку.

С еврейским тайным умыслом слияниезаметно в каждом факте и событии,и слабое еврейское влияниепока только на Марсе и Юпитере.

Среди болотных пузырей,надутых газами гниения,всегда находится еврей —венец болотного творения.

Еврея тянет выше, выше,и кто не полный идиот,но из него портной не вышел,то он в ученые идет.

Надеждой душу часто грея,стремлюсь я форму ей найти;когда нет денег у еврея,то греет мысль: они в пути.

Еврей, зажгя субботнюю свечу,в мечтательную клонится дремоту,и все еврею в мире по плечу,поскольку ничего нельзя в субботу.

Напрасно осуждается жестокийфинансовый еврейский хваткий норов:евреи друг из друга давят сокипохлеще, чем из прочих помидоров.

В соплеменной теснотевсе суются в суету,чтобы всунуть в суетевсяческую хуету.

Смотрю на волны эмиграциия озадаченно слегка:Сальери к нам сюда стремятсяактивней моцартов пока.