Гульчатай, закрой личико!

– Нет, я с Гризеллой поменялась, – прошептала Горгона. Она напряженно слушала рассказ, стараясь ничего не упустить.

– Сменяла шило на мыло, – проворчал старик, – у Гризеллы, помню, волосенки плохонькие были. Это ведь она тебя на пару тысяч лет спать в гроб отправила. Когда ты родилась, ее, видите ли, не пригласили на праздник, устроенный в честь твоего рождения. Обиделась старая и знаешь, что удумала? Она проклятие наложила. Мол, исполнится тебе шестнадцать лет, уколешь ты руку веретеном, когда прясть будешь, и уснешь мертвым сном. Вот тут мне Гризеллу пришлось не раз вспомнить. И не добрым словом, не добрым! У нас ведь ни прялок, ни веретен отродясь не бывало. Так мне пришлось по всем мирам помотаться, пока нашел.

– Зачем же ты его принес, если мне от этого пришлось покинуть семью?! – Горгона топнула ножкой и гневно сжала кулачки.

– Какую семью?! От семьи к тому времени с гулькин нос осталось! А что, скажи, мне было делать? Ты же как только родилась и глазищи свои огромные открыла – так все, кто рядом с колыбелью стоял, окаменели. Не знали, что с тобой делать прямо! Страна к твоему шестнадцатилетию так обезлюдела, что я поспешил принять меры. Смотался в Небесную Канцелярию и полчаса танцевал перед достопочтенным Авпраксием, чтоб этот зануда профессор провалился! У нас с ним взаимная неприязнь еще с тех пор, как я был начальником отдела изучения магии. В конце концов он сменил гнев на милость и дал адресок одного техногенного мира, где этих прялок больше, чем капусты в огороде королевы Марты. Трудно, конечно, было, но я все ж достал этот предмет. Ну и махина, скажу тебе! Я через такой ад прошел, пока нашел его. Шум, стук, стоят эти прялки ровными рядами, метров пять в длину и три в высоту. Ну я у тамошнего человека спросил, где именно прялка находится. А он рассмеялся и сказал мне, что вся эта громада прялка и есть. Это, говорит не совсем прялка, а машина прядильная. И веретен на ней, оказывается, двести штук. Ну, думаю, не знаю, научишься ты прясть на этой прялке или нет, но я тебя к ней за шкирку притащу. А веретено, по заклятию ведьмы, само уколет. Короче, прялка так внизу и стоит, во дворце. Сам удивляюсь, как эту громадину сквозь башню протащил!

– Так вот как я в пещере оказалась! – воскликнула Горгона. – А родители мои живы?

– Ну царь морской на пенсии давно, а матушка твоя его любимой женой была. Ты-то не могла под водой жить, у тебя почему-то жабры отсутствовали, вот она и отдала тебя нам на воспитание.

– Понятно. – Медузе Горгоне интересно было бы познакомиться с родителями, но не более. Она вдруг поняла простую вещь – невозможно тосковать по тому, с чем никогда не сталкивался, чего не видел и не пробовал. Но любопытная девчонка не могла удержаться от следующего вопроса: – А Гризеллу вы откуда знаете?

– Так она мне снохой приходится, – ответил Василиск. – Я-то сначала простым колдуном был. Это потом уже василисковый взгляд себе наколдовал, и то нечаянно.

– Как так?!

– Очень просто. Я плохо во всей этой магии разбирался. Перепутал заклинание, а может, подсознание такую скверную штуку выдало. В общем, я тогда одному вору оберег ставил, чтобы, значит, от него взгляд отводили, а тут она под руку. Гризелла! Ну и язва, скажу тебе, а не девка. Так я, помню, тогда сильно захотел, чтобы она молчала как камень, а оно вон как вывернулось! И тебе вон по наследству передалось. Поэтому я тебя к себе и забрал. Все-таки внучка. Кстати, как там сынок мой поживает? Я его пару тысяч лет не видел.

– А кто ваш сын, дедушка?

– Да Аминат. Как только он в силу вошел, я ему с рук на руки хозяйство сдал, потом этот уровень перекрыл заглушкой – и на отдых, как мой дедушка когда-то в свое время сделал. Я решил выспаться, а то ведь с людьми как? Не дают покоя ни днем, ни ночью – то приворожи, то отвороти, то скотину вылечи, то удачу примани. Утомился я и решил, что пора на пенсию. Здесь-то людей отродясь не видели, только родня наша и живет. Точнее – жила. Да ты, если хочешь, сходи, посмотришь на дом своего детства. Как из башни выйдешь, так вниз спустись по склону и направо, через лес. Кстати, если настроение будет, то привези как-нибудь мертвой и живой водички, чтобы оживить всех, кто от твоего взгляда пострадал. Если, конечно, захочешь. Она в Мутных колодцах плещется. Кстати, а зачем сюда-то пожаловала?

– Я ищу прекрасного каменного юношу, – сказала Горгона, думая о том, как она будет доставлять статую к Мутным колодцам.

– Был тут один красавец, под башней, наверное, валяется, – сказал Василиск. – И каменный, как заказывали. Спустись вниз, подбери.

– Так он все-таки здесь?! – радостно воскликнула Медуза.

– Конечно. Кому он нужен?

– Спасибо, дедушка! – Девушка обняла старика и поцеловала.

– Иди уже, Медуза, а я сон досмотрю наконец. И, кстати, когда назад будешь этого проходимца волочить, чтоб не смела будить меня!