Гумилев сын Гумилева

С литовцами татары, конечно, воевали, но что русским от этих войн? Сам по себе поход татар на Литву через русские земли был величайшим несчастьем именно для русских, потому что татары не щадили земель своих «союзников».

Сторонники Гумилева любят приводить такой пример. Был выбор перед русскими княжествами. Александр Невский решил подчиниться монголам, и на месте Залесской Украины (Владимиро-Суздальской земли) выросла Великая Россия. А вот Даниил Галицкий опирался на Запад, искал поддержки у венгерского и польского королей, получал корону от Папы Римского, и в результате на много веков юго-западная Русь стала провинцией польско-литовского государства.

На самом деле особенного выбора у русских князей не было. И Александр Невский, и Даниил Галицкий умерли ордынскими данниками. Лев Данилович хоть и унаследовал от своего отца западнический титул «короля Руси» и претендовал на польскую корону, но продолжал платить дань Орде, а галицко-волынские воины участвовали в походах Телебуги на Венгрию и Польшу.

Но в 1362 году великий князь литовский Ольгерд разбил татар в битве при Синих Водах. Татаро-монгольское иго в юго-западной Руси пало, а Литва и Польша начали воевать друг с другом за Галицию и Волынь. Так что с функцией «защиты» русских земель от угрозы с Запада татары тоже не справились. Именно это завоевание, а не выбор Даниила Галицкого или Михаила Черниговского, привело древние русские земли под власть сначала языческих, а затем и католических правителей. Но это уже другая история.

Гумилев изображает вторую половину XIII века и начало века XIV как лучшую пору русско-татаро-монгольского «симбиоза». «До 1313 г. на огромном Евразийском пространстве сохранялся “Золотой век”», – рассказывал Гумилев своему знакомому татарину Дауду Аминову. «Так союз с Ордой во второй половине XIII века принес Северо-Восточной Руси вожделенный покой и твердый порядок», – писал Гумилев в своей последней книге.

Запомним эту фразу и посмотрим, что же было на самом деле. Советский историк Вадим Викторович Каргалов подсчитал, что во второй половине XIII века татары вторгались в пределы русских княжеств четырнадцать раз.

Владимир Чивилихин первым выступил против гумилевской концепции «симбиоза». Знаток русских летописей, он сделал сводку (правда, неполную) татарских набегов, приходившихся как раз на время «вожделенного покоя и твердого мира». Приведем здесь только один пример.

1293 год. «Самый страшный год второй половины XIII века. За краткой летописной строкой “в лето 6801 Дюдень приходилъ на Русь и плени градов 14 и пожьже” кроется, по сути, новое нашествие, что не уступало, пожалуй, разору при нашествии Бату-Субудая, потому что Дюдень никуда не спешил, и летописец смело делает это сравнение, ибо враги “села и волости и монастыри” и “всю землю пусту сотвориша”, людей не только из городов и сел, но даже “из лесов изведоша” в полон. Были разорены Муром, Москва, Коломна, Владимир, Суздаль, Юрьев, Переяславль, Можайск, Волок, Дмитров, Угличе-Поле».

1293 год. «Того же лета царевичь Татарский Тахтамиръ приеде изъ Орды на Тферь, и многу тягость учини людемъ». По пути сквозь владимирские земли этот отряд «овехъ посече, а овехъ в полон поведе».

1293 год. Местный князь приглашал ордынскую рать под Ярославль для подавления народного восстания.

Три набега за один год! В ближайших к Орде районах Руси грабить стало нечего – от Мурома до Твери золотоордынское воинство «положиша всю землю пусту».

Обратим внимание: Гумилев сочиняет, сочиняет изящно, легко, по-своему убедительно, но именно сочиняет. А Чивилихин цитирует летописи, которые так не любил Гумилев. Не знаю, на чьей стороне будет читатель, а я, безусловно, признаю победу Чивилихина. Прав был русский писатель: «Далекое – горькое и страшное! – время».

Нечто полосатое

Гнев и ярость – спутники бессилия. В спорах с Чивилихиным Гумилеву не хватало аргументов, это лишь усиливало его горячность. Лев Николаевич признавался, что одно имя Чивилихина рождает в нем «нечто полосатое».

Антигумилевские главы романа «Память» впервые появились в двенадцатом номере журнала «Наш современник» за 1980 год. Гумилев, всегда плохо переносивший критику, назвал публикацию «бесцеремонной выходкой Чивилихина» и тут же сочинил обширный – на целый печатный лист – ответ, однако «Наш современник» не стал его печатать. Уязвленный Гумилев попытался завязать дискуссию в другом журнале, мобилизовал на поддержку своих сторонников, В.Е. Старикова и Ю.М. Бородая, написал вместе с ними статью под названием «Провалы в памяти», но не смог напечатать ее ни в академических «Вопросах истории», ни в литературной «Дружбе народов».

Между тем роман «Память» охотно раскупали читатели и хвалили критики. В журнале «Молодая гвардия», идейном собрате «Нашего современника», появилась рецензия Аполлона Кузьмина. Роману Чивилихина посвящены только три первые страницы, дальше – почти до самого конца статьи – критика Гумилева. Критика очень грубая, злобная, оскорбительная. Это пощечина, оплеуха, а не рецензия.