Гусь

– Про это не знаю. Собак сейчас, как нищих, тоже много развелось, всех не переловишь, – протянул Рэйф, резко увернувшись от удара и оценивая состояние министра как критическое. – Ты сядь, сядь! Сейчас я вызову санитаров. Тебе нужна врачебная помощь и покой. Отдохнёшь пару дней в гавероклинике.

Сурри нервно забегал по кабинету.

– Я же говорил тебе, что необходимо усиление, а ты не верил! Теперь убедился? – Рэйф, используя ситуацию, начал дожимать Сурри.

– Ты должен дать мне охрану! – не слушая, министр снова кинулся на Рэйфа.

– Будет тебе охрана. Но и других жителей Аскерии надо защитить, – он перевёл дыхание. – Предлагаю объявить усиление и перейти ко второй части плана Сурри-Рэйфа, – настойчиво добавил глава СЗА.

– Делай, что хочешь, только дай мне охрану! – Сурри неожиданно обмяк, осев на диван.

В кабинет вошли трое людей в форме и помогли Сурри встать.

– Рэйф, я прошу!

– Тебя уже охраняют!

Оглядев вошедших офицеров СЗА, Сурри успокоился.

– В гавероклинику! – отдал приказ Рэйф.

Оставшись один, он схватил гаверофон.

– Агента №13 отправить в лагерь странных. Срочно! И организовать там же его задержание, – отчеканил он Борни.

– Чертингс, – глава СЗА набрал номер заведующего канцелярией.

– Да? – устало выдавил Чертингс.

– Ситуация обостряется. Напали на Сурри!

– Что?

– Избили. Я отправил его в гавероклинику.

– Переходим к усилению, как говорили на совещании!

– Понял, – Рэйф завершил связь.

– Вот теперь можно и чай попить, – потирая ладони, глава СЗА опустился в кресло.

43

Клаер Жафа приземлился во дворе дома Салли и Хониха. Ловко выскочив из него, журналист огляделся.

– Кто этоть такой прямо к нам? – встретил его Хоних, выходя на крыльцо.

Салли настороженно выглянула из-за плеча Хониха. Её цепкие глазки оценивающе пробежались по незваному гостю. В последние месяцы их дом слыл популярным. Охотники до информации то и дело под любым предлогом наведывались сюда. Соседские мальчишки, журналисты и блогеры, искатели гусей и страждущие заработать на гусиномании, агенты СЗА и даже высокие чины Аскерии пытались хоть что-то узнать о знаменитом гусе.

– Аскерийские новости! – весело приветствовал их Жаф.

– Новости… – Салли закивала головой. – Проходите, – она оттолкнула Хониха, открывая дорогу гостю. – Новостям мы завсегда рады, особенно если они по делу приходят.

– По делу! – Жаф расплылся в улыбке. – Ещё по какому делу, по важному!

– Тогда в дом. Проходите за стол. Я чайку сооружу.

Салли усадила Жафа, водрузив перед ним чайник с остывшей заваркой и плохо вымытую чашку.

– Вы же Салли? Популярный человек в Аскерии! – начал издалека Жаф.

– Популярный, – облокотившись о стол, она подпёрла рукой щёку. – Только популярность в карман не положишь.

– Я как раз про это и приехал поговорить, – Жаф скосил глаза на пачку гаверов, выпукло оттягивающих карман его куртки.

Хоних присел на табуретку в углу комнаты. Журналистов он не любил больше всего. Они обнюхивали его жилище и двор с неприкрытой наглостью, выискивая и перевирая факты на свой лад. Правда, их сочинительства он читал редко. До того как в их доме появился Гус, Хониха не интересовала жизнь всей Аскерии и отдельно взятых её жителей. Он научился жить с самим собой и не обращать внимания на бесконечные претензии и обвинения жены. Но в последнее время его привычную повседневность перекроили чужие, неинтересные ему люди. Собственный дом превратился в проходной двор. И он, Хоних, постепенно переставал принадлежать самому себе. К отсутствию уюта и спокойствия теперь присоединились и переживания за Гуса, за короткое время ставшего для него близким существом.

– Вы видели говорящего гуся, а потом он у вас умер, не так ли? Жаф аккуратно взял Салли за локоть.

– Умер, не умер, – какая сейчас разница? – женщина дернула локтём, высвобождая его из пальцев журналиста.

– Не упрямьтесь, Салли, – Жаф нагнулся к ней и снова схватил за локоть. – Уже всем известно, что вы скрыли факт его превращения в человека. Где он? Как он выглядит?

– Много вас таких здесь. Всё приезжают да расспрашивают, – Салли выпятила нижнюю губу. – А не знаю!

– Не знаете? – уточнил Жаф.

– Нет, – Салли подняла глаза в потолок. – Голодранцы одни да официальные лица ездят. Всем говорю, что не знаю.

– Ай, молодца! Никому не сказала?

– Никому.

– А если подумать?

– А чего тут думать? Не знаю, говорю же.

Жаф отодвинул грязную, так и не наполненную чаем чашку в сторону, сложил руки перед собой и примостил на них голову.

– Вы никогда гаверы сантиметрами не мерили? – тихо спросил он.

– Что? – не поняла Салли.

– Дом у вас хлипенький, живёте бедненько. А с вашим талантом вспоминать, да умением считать гаверы…

Салли выпрямилась, волнительно сглотнула. Хоних напрягся. Жаф достал из кармана пачку гаверов, туго перетянутую резинкой. Отделив часть пачки, он выложил их на стол перед покрасневшей Салли.

– Здесь один сантиметр! – еле слышно прошептал Жаф, измеряя пальцами высоту пачки.

– Я вспомнила! – вскрикнула Салли.

– Что вспомнили? – Жаф накрыл пачку руками.

– Видела я его человеком.

– Чем докажете?

Салли удивлённо выпучила глаза.