Гувернантка

...Большие часы в коридоре не успели отбить следующие полчаса, когда примчался Анциферов. Елена провела его к себе и плотно прикрыла дверь. Это еще больше насторожило Лидию. Голоса «сладкой парочки» глухо доносились из-за стены, и девушка поймала себя на том, что потихоньку придвигается к ней, стараясь получше их расслышать. Лидия улавливала только отдельные слова, но догадалась, что Елена пересказывала содержание последнего телефонного разговора с Зерновым. Потом до нее донеслось еще одно имя — Кристина, слова «ресторан» и «я им устрою встречу»... Последнее было произнесено громко, с нажимом и очень походило на угрозу. Елена вовсе не намерена отказаться от мести. Просто придумала что-то еще более изощренное... Но что?

За стеной раздалось «алло», и Лидия поняла, что Анциферов куда-то звонит. Видимо, связь была плохая, потому что Анциферов почти кричал, так что Лидия расслышала почти весь разговор.

— Андрон Викторович! Хочу вас предостеречь в отношении гонщика Зернова. Вы его к себе работать пригласили, а он с вашей женой по ресторанам шляется. И вас и ее в неудобное положение ставит! Неважно, кто я! А если хотите убедиться, посетите сегодня «Пьеро» часиков в восемь!.. Куда-куда?.. Сам иди туда, старый дурак! Над тобой все потешаются, а ты только рогами машешь!

Лидия отпрянула от стены. Митя лежал на полу рядом с гориллой и молча смотрел на нее не по-детски серьезными глазами. Не говоря ни слова, Лидия обняла мальчика.

— А-а-атличный будет материалец в отдел светской жизни! — зазвучал уже из прихожей голос Анциферова.

Лидия не видела его, но прекрасно представляла, как он потирает руки и расплывается в улыбке кота, играющего с загнанной мышью.

— Расскажешь мне все! — потребовала Елена. — У меня сегодня деловое свидание.

— О'кей! — весело ответил Анциферов.

Хлопнула входная дверь, мимо детской прошлепали торопливые шаги хозяйки.

Заглянула она к ним в комнату только минут через сорок, уже с тщательно сделанным лицом, одетая в белый костюм, состоящий из зауженных книзу брюк и длинного платья-накидки с разрезами по бокам и эффектными перламутровыми пуговицами. Жемчужная нитка дополняла наряд, в котором, надо отдать ей должное, Елена выглядела превосходно. На губах играла довольная улыбка — то ли от сознания своей эффектности, то ли от предвкушения мести. Для нее это был удачный день!

— Лида, — небрежно бросила она, — я задержусь часов до десяти. Дождись, пожалуйста, меня или Виталия.

Девушка молча кивнула. Ей уже приходилось присматривать за Митей по вечерам, и никогда это не было ей в тягость. Но не сегодня. Напрасно малыш приставал к ней после отъезда матери с любимыми обоими играми и книжками. Она его почти не слышала. Голова раскалывалась от мыслей. Сейчас было неважно, солгал ей Зернов или нет о своих отношениях с Кристиной. Даже если они носили не столь невинный характер, как он пытался представить, это не имело никакого значения. В конце концов, Герман ничем не обязан ей! То есть Стелле... Ей, Стелле — какая разница! Сейчас имело значение только то, что он очутился в ловушке, что он будет унижен теми, кого презирал точно так же, как и сама Лидия. И завела его туда она! Как она могла оказаться в одном лагере с этими кусковыми и анциферовыми — людьми, которым смешны верность, честь, мужество, любовь!

Лидия металась, не находя себе места, по огромной квартире, отражаясь в бесчисленных зеркалах. В какой-то момент она безотчетно остановилась в прихожей, перед одним из них. Из холодной сумеречной глубины на нее взглянуло измученное, несчастное лицо с огромными синими кругами вокруг глаз, висящими по обоим сторонам локонами, выбившимися из прически, посеревшими губами. Лицо предательницы. Лидия закрыла его руками, опустилась на пол возле античной вазы и, дав наконец себе волю, зарыдала. Обхватив ее руку, рядом всхлипывал Митя.

Сколько они плакали, Лидия сказать бы не смогла. Может быть, десять минут, может быть, час. Бурные слезы принесли облегчение, сняли если не саму боль, то ее остроту. Она сидела с уже высохшими щеками у вазы, ощущая в голове ровную гудящую пустоту. На коленях у нее сладко посапывал уставший от слез мальчик.

Митю разбудили удары старинных часов, напротив которых они сидели.

— Шесть часов, — констатировал он, открыв глаза. — Правильно?

Лидия задумчиво кивнула. До скандала в «Пьеро» оставалось два часа. Что же она сидит, дурочка?! Девушка осторожно приподняла Митю, вскочила на ноги. Нужно предупредить Германа — вот и все!

— Ты куда, Лида, ужин готовить? — спросил вслед ребенок.

— Да, ужин, ужин...

В конце концов, можно Зернову ничего не объяснять. Сказать, что не советует ему ходить в «Пьеро», и все. Или что Андрон Михаленко тоже собирается прийти. «А откуда это вам известно?» — «Случайно»... Случайно, и все.

Она спешно прошла в гостиную, быстро набрала врезавшийся в память номер. После двух гудков знакомый голос спокойно и размеренно произнес:

— Алло!

— Герман! — заторопилась Лида. — Я хочу вас предупредить...

Но голос, не слушая ее, продолжал с той же невозмутимой интонацией: