Гувернантка

Адвокат мог самым тщательным образом проштудировать уголовное дело, но это никоим образом не помогло бы ему при допросе Николаевского. Надо было признать, помощник прокурора очень грамотно работал с документами, ничего лишнего в следственное дело не попало!

Итак, защита не имела никаких выходов на доктора. Более того, адвокат из материалов дела даже догадаться не мог, что именно доктор Николаевский держит в руках самую существенную нить дела, является, фактически, самым важным для защиты свидетелем. Сам же доктор Николаевский в силу очевидных причин, требовать своего допроса никогда не станет. Ему надо жить в столице, ему надо кормить семью. Надо быть сумасшедшим, чтобы явиться в суд и сказать: «Желаю быть допрошенным меня по поводу врачебной тайны, доверенной мне пациентом!»

В сложившейся ситуации Шумилов видел только один выход.

Идти на официальную встречу в кабинет к присяжному поверенному было не совсем удобно прежде всего по соображениям служебной этики. Как ни крути, а Шумилов был представителем обвинения, т. е. прямым соперником Хартулари на предстоящем процессе. И выступая ходатаем в защиту обвиняемой, он совершал поступок в интересах противоположной стороны.

Разумнее было бы встретиться на нейтральной территории, в неофициальной обстановке. Трезво обдумав ситуацию, Шумилов послал мальчишку-курьера с запиской в контору Константину Федоровичу Хартулари, приглашая последнего прогуляться по Летнему саду. Хотя записка была оставлена без подписи, Шумилов не сомневался, что адвокат заинтересуется «важной информацией, касающейся дела, над которым Вы сейчас работаете». По крайней мере, сам бы Шумилов подобное предложение принял.

Алексей Иванович был много наслышан о прекрасных деловых качествах адвоката, о его вдумчивой работе со следственным материалом и особой манере вести дело в суде. Кто бы ни предложил Жюжеван этого защитника, она сделала очень хороший выбор. Хартулари сразу же внушал доверие спокойной убежденностью в своей правоте, деликатностью манер, которая порой так диссонировала с жестокостью и грубостью его подзащитных, настоящих убийц, насильников и прочих изуверов. Казалось, суд — это совсем не его место. Но на самом деле, в груди этого маленького худенького человека билось воистину львиное сердце искреннего защитника невинных. Можно было не сомневаться, этот адвокат, исполняя нравственный долг, сделает всё, что в человеческих силах и даже чуточку больше.

Наблюдая за бестолковыми утками, воцарившимися в пруду после удаления из него на зимовку лебедей, Шумилов отрешённо думал, что предстоящая встреча и то, что последует за ней, возможно, перечеркнёт его дальнейшую карьеру в прокуратуре. Но отступать он не хотел. Будь что будет.

Константин Федорович Хартулари зашёл в Летний сад со стороны Михайловского замка и неспешно двинулся по дорожке на противоположной стороне пруда. Он не знал, кто назначил ему встречу и теперь ждал, когда к нему подойдут. Шумилов, оглядевшись по сторонам — нет ли поблизости знакомых лиц? — двинулся наперерез. Они не были официально представлены друг другу, но в окружном суде встречались не раз и в лицо друг друга, конечно же, знали.

Шумилов быстро нагнал Хартулари.

— Константин Фёдорович, это я написал Вам записку, — заговорил Шумилов и прочитал в глазах присяжного поверенного недоумение, — Шумилов Алексей Иванович, первое отделение, следственная часть.

— Да-да, Алексей Иванович, разумеется, узнаю Вас. Хотя все это очень неожиданно.

Они сели на садовую скамью одну из многих на аллее вдоль Фонтанки. В Летнем саду в этот послеполуденный час было множество гуляющих: няни с детьми, стайки гимназистов и гимназисток, пожилые дамы с зонтиками.

— Я хочу сообщить Вам, Константин Фёдорович, о серьёзном процессуальном нарушении, о котором Вы при всем желании не смогли бы узнать иным способом, — начал Шумилов, — Дело касается судебно-химической экспертизы изъятых в процессе анатомировании Николая Прознанского органов. Доктор Николаевский, семейный врач Прознанских, лечивший Николая от краснухи, договорился об ускорении экспертизы и для этого повез извлеченные из тела Николая Прознанского органы в Петербургский университет. Но дело было вечером, везти их в университет было поздно. Он решил подержать их до утра у себя дома и уже утром отвезти экспертам. Но произошло непредвиденное — обычный уличный вор украл саквояж с печенью, и нашли его только на другой день на воровской малине. Всю эту историю скрыли, чтобы не подставлять доктора под удар — уж больно уважаемый, авторитетный человек.

— Что Вы говорите? — изумился Хартулари, — Правильно ли я понял, что доктор забрал органы из Медико-хирургической академии, отвёз их на свою квартиру и только на следующее утро доставил в университет?

— Именно так. Попутно у него украли саквояж с судком, в котором находилась печень Николая Прознанского.