Гувернантка для драконьего принца

Если его это и удивило, то не подал и знака. Вместо этого притянул меня к себе и снова уставился сверху вниз, словно пытался залезть в голову и понять, искренна ли я в своих намерениях. И на меня в очередной раз — я снова его почувствовала — смотрел его дракон.

«Что же, гляди! — заявила ему мысленно. — Я не вру и не жульничаю. Мне и правда нужно утешение. И еще мне позарез нужен мужчина. Твой хозяин или же твой друг — уж и не знаю, как устроено у носителей двух ипостасей! — единственный из всех, кто кажется мне подходящим. Он с первого взгляда произвел на меня сокрушительное впечатление. Пусть оно пошатнулось в момент, когда он захотел меня забрать, вынудив Дункана вписать мое имя в чертов договор, но Лекс всегда был со мной честен и не собирался двигать меня, словно пешку, в угоду своих интересов. Он хотел меня, а теперь и я… Я хочу его!»

Не врала — отбросив все сомнения, я уставилась на великолепного мужчину, чувствуя, как от его близости меня захлестывает неведомое доселе чувство, которому не собиралась противиться.

Позволила поглотить себя тому, что с начала времен соединяло женщину и мужчину, — первобытному влечению. Он — мужчина, я — женщина, и это единственное, о чем я собиралась думать, выбросив из головы воз навалившихся на меня проблем.

Эта ночь будет принадлежать только нам — ему и мне, — а что касается всего остального, включая завтрашний ритуал и армию Моргана Гровера, стоявшую лагерем у долины Амантела, вместе со всеми несогласными на меня в качестве опекуна для маленького принца, — мне сейчас до этого нет никакого дела!

Не сегодня и не этой ночью, потому что…

Потому что Лекс, перестав меня разглядывать и придя к правильному решению, уверенно притянул к себе, и его губы накрыли мои.

И этот поцелуй вышел волнительным и дразнящим, совсем не таким… Не таким, как случались со мной раньше!

Лекс ласкал мои губы, и я ему отвечала — смело, но, наверное, немного неловко. Но я очень старалась. Старалась, чтобы он не догадался, не понял раньше времени, что я девственна, до… гм… переломного момента.

А потом уже будет видно.

Впрочем, близость к мужскому телу и решительный напор Лекса Доувелла очень скоро вызвали во мне пожар такой силы, что в нем канули не только мысли, но и тревоги с терзающими меня сомнениями.

Не осталось ничего, лишь острое, всепоглощающее желание…

Желание узнать, почувствовать, подарить себя и получить его. Всего, без остатка.

И это дикое, первозданное влечение очень скоро захлестнуло не только меня, но и его, лишая нас разума. Мы целовались до потери сознания, до звезд в моей голове, до моего стона, до его прерывистого дыхания и всего лишь до одной мысли… Одной лишь жажды продолжения, затопившей все мое существо.

И я с радостью отдалась доселе незнакомому чувству, решив, что теперь мне все можно. Вернее, я должна! Я должна прикасаться к Лексу, ощутить прохладу его кожи, почувствовать крепость его мышц, узнать — как это, когда тебя хочет, желает самый лучший, самый великолепный мужчина.

…Он все-таки пришел в себя первым. Оторвался от меня, подхватил на руки, из-за чего с моих губ сорвался стон разочарования — тело желало, жаждало продолжение именно сейчас, сию секунду, а вожделение давно уже поработило все разумные мысли.

— Не здесь, — заявил мне строго. — Но скоро, очень скоро… Потерпи, моя тарисса!

Незнакомое слово, сорвавшееся с его губ, больно резануло мне слух, возвращая меня в реальность.

До этого я слышала его рассказ о кариассе и дориассе, но сейчас… Ну что же, сказала сама себе, вполне звучное обозначение для шлюхи. Той, у которой только что «убили» мужа, а она на следующий вечер ищет утешения в объятиях другого мужчины, хотя пепел на погребальном костере короля Дункана до сих пор не остыл.

Но я не собиралась ничего ему объяснять.

Фиолетовый флакон, сказала себе. Все, что мне нужно от лорда Доувелла, — это удовольствие… Тьфу ты, потерянная девственность! После этого я найду способ напоить его вином с заковыристым зельем, и оно навсегда сотрет из его памяти последние три часа.

…Потом была его спальня — принца Горного Народа разместили в покоях, похожих на те, которое достались «вдове» Дункана Гровера, — и мужские руки, ловко справившиеся со шнуровкой моего платья. Оставшись в одной тонкой, до колена сорочке, глядя, как Лекс быстро сбрасывает с себя одежду, я на секунду замерла, засомневавшись в адекватности своих действий.

Но тут же выкинула все мысли из головы, потому что полностью обнаженный Горный Лорд подхватил меня на руки и отнес в кровать. Уложил осторожно, лег рядом, и я поразилась жару, идущему от его огромного, сильного тела. Затем его губы коснулись моих, и моя сорочка утратила свою актуальность. Улетела в неизвестность, и он тут же скользнул ниже, покрывая поцелуями мою шею, приближаясь к груди, и последние сомнения сгинули в пламени желания.