Гвардии Зенитчик. Огневая позиция «попаданца»

Начал со справки о ранении, используя справку дяди Коли в качестве образца. На имеющемся у меня бланке стояла печать эвакогоспиталя N1662, знать бы еще, где это. В графе «диагноз ранения» написал коротко — контузия. Так как никаких шрамов на теле у меня не было, только на душе, но их в справке не укажешь. Дату поставил тем днем, когда меня арестовали. На месте подписи начальника госпиталя поставил размашистую закорючку. Потом сменил ручку, чернила, почерк и взялся за аттестаты. Проходное свидетельство меня не заинтересовало, а с отпускным билетом пришлось импровизировать. Еще раз сменил перо и чернила. Выписал себе билет в Шиловский районный военкомат Рязанской области. Посмотрел, сравнил с Колиными — что-то не то. Сложил, чуть помял — все равно не то. Надо будет несколько дней потаскать их в кармане, чтобы потерлись и обмялись. А в остальном очень даже похоже. Добавил к ним свою красноармейскую книжку. Конечно, серьезной конторе, вроде СМЕРШа, эта липа на один зуб, но для обычного патруля прокатит. По крайней мере, я на это очень надеюсь.

В субботу базар увеличился в размерах и порадовал представленным ассортиментом. Мне удалось купить новые шаровары моего размера и выгоревшую на солнце пилотку со звездой. Отыскал и солдатский сидор, а также массу мелочей, необходимых в повседневном быту, уж с этой стороной жизни я был хорошо знаком. На все про все потратил почти три сотни. Единственное, чего найти не удалось, так это сапоги. А куда можно идти без сапог? Юрчик, на которого я возлагал большие надежды, только руками развел.

— Нет ничего. Размер у тебя уж больно здоровый.

Увидев мою расстроенную морду, смог только посоветовать.

— Иди по той улице. Через два квартала увидишь будку сапожника. Не говори, что я послал, мы с ним в контрах, но может что-нибудь и найдет.

Забыв поблагодарить торговца, я помчался в указанном им направлении. Сапожник призыву явно не подлежал — возраст у него был вполне уважаемый. Когда моя фигура нависла над ним, он даже не поднял глаз. Не торопясь он приколачивал накат на ботинки явно военного происхождения. Я деликатно покашлял — никакой реакции, пришлось ждать, пока он закончит. Наконец, дед закончил и обратил на меня свое внимание.

— Что надо?

— Сапоги.

Дед оценил размер моей лапы.

— Только на заказ, материал — твой.

Дело зашло в тупик. Конечно, можно рискнуть и поехать в гражданке, имея в качестве документов только «парабеллум», но боюсь, что так я далеко не уеду, да и патронов осталось всего семь штук. А ехать в военной форме и без сапог было немыслимо.

— Слушай, дед, поищи какие-нибудь. Очень надо.

— Очень надо, говоришь, — дед исчез в своей будке, — ну, тогда держи, внучек.

К моим ногам шлепнулся сначала один сапог, чуть спустя — второй. Я поднял оба и критически их осмотрел. На ногу они, конечно, налезут, но в остальном…

— Да они же каши просят!

— Не хочешь — не бери. Сам взял только ради голенищ. А подметки я тебе пришью, но без гарантии.

Пришлось согласиться в надежде, что доберусь до мест с более широким размерным рядом обуви и там подберу себе другие.

— Завтра приходи.

И дед начал надевать на «лапу» хорошие хромовые сапоги, вот только размер у них был сорок второй, не больше.

Ранним утром в понедельник я выскользнул из комнатушки дяди Коли, давшей мне приют на эти дни, уже в новом обличии — сержанта зенитного артиллерийского полка, находящегося в отпуске по ранению. Правда, треугольнички в петлицы я не нашел, зато документы у меня были почти настоящие, а красноармейская книжка так и совсем подлинная. Смущала туго натянутая на плечи и живот, явно с чужого плеча, гимнастерка да сапоги, которые могли развалиться при малейшем зацепе об какое-нибудь препятствие. Все документы и ключи, относящиеся к следующему веку, я еще вчера закопал в ближайшем лесу под приметным деревом. Не знаю, доведется ли еще ими воспользоваться, но с помощью стеклянной банки и куска газоновской камеры я соорудил вполне герметичный контейнер. По крайней мере, несколько лет в условиях полной гидроизоляции и небольших перепадов температуры они пролежат. Я даже батарейки из брелока сигнализации вынул.

На станции купил билет на первый поезд в Москву и, смешавшись с толпой пассажиров, прошел на платформу. Дежуривший на ней милиционер никакого интереса к пассажирам не проявил. И ко мне в том числе. Поезд подошел минуты через три, и я нырнул в вагон, заполненный жителями Подмосковья, спешащими в столицу к началу рабочего дня. Место мне досталось только в тамбуре. Сидор пришлось снять и держать в руках перед собой — у меня там много ценных вещей, для чужих глаз не предназначенных.