Hassliebe. Афериsт (СИ)

— Эмма, пожалуйста, — он облизал губы, зажмурившись, — я хочу довести это дело до конца, понимаешь? Мне нужно это сделать, чтобы просто поставить точку во всем этом, раз и навсегда. Потому что я никогда и ничего так не хотел, как будущего с тобой, и я вижу его, вижу так четко, как никогда. Просто поверь мне сейчас, и я вернусь к тебе, обещаю.

— Тогда позволь мне пойти с тобой, — она вцепилась руками в его рубашку, притянув его ближе, — это и меня касается тоже, я хочу быть там с тобой…

— Э, нет, лапочка, — покачал головой Киллиан, — этого точно не будет. И… — подавшись вперед, он прижал ее к стене, положив руки на ее бедра, — если бы ты только знала, как я хочу снять твою одежду, Свон, как бы вульгарно это не звучало, потому что я страшно по тебе скучал, а наблюдать за тобой издалека очень неприятно. Хорошо хоть, что ты не искала утешения в одном из парней.

— Я бы не смогла, — прошептала Свон, проведя рукой по его щеке, — мне никто, кроме тебя, не нужен…

— Эмма… — почти прорычал он, едва коснувшись ее губ губами, — я бы очень хотел затрахать тебя прямо сейчас до полуобморочного состояния… Но это не самая удачная идея, так что слушай меня сюда, — хрипло произнес он, встретившись с ней взглядом, — когда все это закончится и мы вернемся к своей нормальной жизни, я устрою тебе лучшую ночь в твоей жизни.

— Договорились, — выдохнула она в его губы и поцеловала, обхватив его шею руками. Он жадно ответил на поцелуй, прижав ее плотнее к себе, но потом, недовольно заворчав, отстранился, покачав головой.

— Я должен идти. Будь хорошей девочкой и не ходи за мной. Хотя… — он помолчал, что-то обдумываю, — я хотел тебя довезти до дома, но лучше до общаги, идет?

— Да, только… Никогда больше, слышишь? Никогда больше не смей так поступать со мной, — мрачно произнесла она, глядя в его глаза. — Никогда.

— Я обещаю.

Сидя рядом с Киллианом в машине, Эмма не могла поверить, что то, что сейчас происходит — реальность. Что он сидит рядом с ней, живой, веселый, наглый, как всегда, улыбается, даже старается шутить, но она видела, что все это натянуто, искусственно — он старается ради нее, а сам нервничает, пытаясь это скрыть. Она знала, что не отпустит его одного, но когда он остановился возле дома ее матери, девушка замерла, удивленно посмотрев на него.

— Ты же говорил, что…

— А ты говорила, что отпустишь меня, — мягко отозвался Киллиан, разблокировав двери, — ты ведь начала бы комедию ломать, если бы я привез тебя в общагу. Устроила бы скандал, ныла, что я должен тебя взять с собой, и мне бы пришлось или тебя вырубить, или уступить. Ни то, ни то меня не устраивает. А здесь у меня есть железный аргумент — я не знаю, на что способен Бреннан сейчас, хотя нет, знаю и боюсь этого. Он знает, где Генри, и может послать за ним. Я знаю, что сейчас все чисто, поэтому отпускаю тебя к сыну, но ты должна быть с ним рядом.

— Киллиан… — с болью произнесла она, поджав губы, понимая, что он прав.

— Это твой ребенок, Эмма. Не важно, кто его отец, главное, что это самый дорогой для тебя человек, и ты должна убедиться, что он будет в безопасности. А когда все закончится… — он сделал паузу, собираясь с мыслями, — я тебе позвоню.

— Обещай, что вернешься, — прошептала Эмма, проведя рукой по его щеке.

— Я уже сделал это, родная. Я вернусь.

— Все-таки пришел, — вместо приветствия протянул Бреннан, развалившись в кресле, — не побоялся таки, сукин сын?

— А кого мне бояться? — усмехнулся Киллиан, закрыв за собой дверь комнаты, и бросил на пол сумку. — Отца родного? Или ты уже перестал им быть?

— К сожалению, мой сын умер, я тоскую, — он кивнул на бутылку алкоголя, — видишь, топлю горе в виски.

— Соболезную твоей утрате, но я здесь не для этого, — отчеканил мужчина и, достав из сумки оружие, положил на журнальный столик рядом шесть пистолетов. Джонс-старший напрягся, распрямившись в кресле, и скользнул взглядом по оружию, подняв глаза на брюнета.

— И что это?

— Ты когда-то предложил мне сделку, от которой я не мог отказаться, потому что хотел. А от моей сделки ты не можешь отказаться, потому что я так хочу. Все шесть пистолетов абсолютно одинаковые, можешь сам убедиться. Один из них заряжен.

— Ты предлагаешь мне сыграть в русскую рулетку? А с чего ты решил, что я соглашусь?

— Потому что я знаю, что ты слишком самоуверенн, чтобы отказаться, — хмыкнул Киллиан, — я сам стал таким, учась у тебя. Ты не откажешься от возможности все-таки убить меня. У меня столько же шансов умереть, сколько у тебя, потому что я не знаю, в какой пуля. Если хочешь — перемешай, чтобы все было по-честному.

— Чего ты этим добиваешься, Киллиан? — осведомился Бреннан, глядя на него снизу-вверх. — Хочешь умереть? Жить надоело? Так чего тогда не сдох, а решил улизнуть и вынюхивать что-то? Умер бы и дело с концами.

— Потому что я хочу проверить, есть ли в этом мире справедливость. Если есть, то ты упадешь со свинцом в башке, а если нет… То и нахер такую жизнь, — он равнодушно пожал плечами, убрав руки в карманы. — Ну так что? Неужели струсил? Боишься, что тебе первый раз в жизни не повезет?

— Берешь на слабо, щенок?