How Asia Found Herself

Альтернативным - и потенциально более полезным - источником информации были персидские переводы и описания буддизма в пограничных бенгальско-бирманских районах Аракана, которые востоковеды из Калькутты заказывали у местных ученых в конце XVIII - начале XIX в. Среди них было несколько палийско-персидских переводов, выполненных ученым Азиатского общества Джоном Мюрреем Макгрегором (1745-1822). Но, по-видимому, Абд ал-Халик не знал о них, поскольку их небольшое количество рукописей, похоже, распространялось только среди востоковедов и их непосредственных индийских собеседников, связанных с Азиатским обществом в Калькутте. В любом случае, эти ранние исследования были обманчивы в своих выводах, как установило последующее поколение колониальных исследователей буддизма, таких как Рис Дэвидс, во второй половине XIX века.

Однако, поскольку Абд ал-Халик жил в условиях азиатской революции в области коммуникаций, вызванной появлением печати, его неспособность получить доступ к уникальным копиям рукописей, хранившихся в колониальных библиотеках Калькутты, не должна была, по крайней мере в принципе, представлять собой непреодолимое информационное препятствие. Ведь для него были открыты три других пути получения информации - печатные изложения буддизма на основных языках, которые он мог читать, а именно на арабском, персидском и урду.

Если обратиться к персидским печатным книгам, то перевод европейских текстов в Иране и их издание для новой системы образования, предвестником которой стало основание в 1851 году тегеранского политехникума Дар аль-Фунун, уже распространили среди персидской читающей публики информацию о незнакомых регионах Азии. Самым влиятельным произведением такого рода, вероятно, стала "Китаб-и Джам-и Джам" ("Книга о кувшине, открывающем мир"), опубликованная в 1855 году в Тегеране в качестве учебника географии для Дар аль-Фунун. В следующем году в Бомбее было опубликовано индийское издание, что сделало его потенциально доступным для Абд аль-Халика, не в последнюю очередь потому, что в нем был раздел о Бирме. Несмотря на местную идиому в названии, "Китаб-и Джам-и Джам" был переводом учебника географии мира английского школьного учителя Уильяма Пиннока. Иранский переводчик, принц Фархад Мирза, попытался примирить европейскую модель пространства Пиннока с традиционной греко-арабской моделью семи "климатов" (иклим), а также включить новое понятие континента под названием Асия. Эти концептуальные компромиссы привели к таким формулировкам, как "Империя Китая находится в центральном климате земли, который расположен на юго-востоке Азии (Асия)." Но что касается информации о религии таких регионов, то в отсутствие специального персидского термина для того, что по-английски Пиннок туманно назвал "сектой Будха", Фархад просто заявил, что "их религия - поклонение идолам" (но-парасти). Даже если бы он прочитал ее, это мало чем помогло бы Абд ал-Халику.

Три десятилетия спустя персидские рассказы о буддизме не получили большого развития даже в отношении соседних с Ираном регионов, не говоря уже о далекой Бирме. Примером может служить статья о гигантских буддийских статуях Бамиана в центральном Афганистане, появившаяся в 1885 году во влиятельном тегеранском журнале Sharaf. К тому времени рассказы о Бамиане писались на персидском языке уже большую часть тысячелетия, хотя в каждом случае статуи представлялись просто как идолы (но), без каких-либо конкретных имен, кроме имен языческих божеств, упоминаемых в Коране. В отсутствие персидского термина для обозначения буддизма, не говоря уже о более широкой информации об этой религии, статуи были описаны в журнале "Шараф" просто как "два огромных идола [но-ха] из камня, на которые интересно посмотреть, хотя неизвестно, в какую эпоху они были сделаны" Если статья и предлагала конкретные данные, то в виде ряда измерений и кратких описаний окружающих клеток и настенных росписей. Как и в случае с "Китаб-и Джам-и Джам", вместо того чтобы быть прямым результатом межазиатского информационного обмена, источником послужил путевой очерк русского дипломата Ивана Лавровича Яворского, который сопровождал российскую миссию в Кабул в 1879 году. Редакторы "Шарафа" вполне могли получить доступ к отчету Яворского через английский перевод, опубликованный ранее в том же году в Калькутте, иранская община которой, как мы видели, развивала значительную издательскую индустрию, экспортировавшую в Иран множество книг и журналов.