Hungary’s Cold War

Я заново открыл для себя (и превратил в доктрину) политику "активной внешней политики", объявленную советским руководством весной 1954 года и призванную повысить приспособленность государств советского блока к жизни в международном обществе и возможности маневрирования для всего блока. С этого момента Москва призывала своих союзников как можно эффективнее использовать свой международный авторитет, достигнутый или планируемый при советской поддержке, для повышения репутации и влияния восточного блока на международной политической арене. Особенно с середины 1960-х годов и вплоть до краха коммунистических режимов в Восточно-Центральной Европе эта стратегия стала эффективной моделью сотрудничества между государствами советского блока в области внешней политики.

Я разработал концепцию эмансипации государств советского блока. Хотя этот термин уже использовался Бжезинским в ограниченном смысле для изображения меняющихся отношений между Москвой и ее союзниками на основе общедоступных источников в середине 1960-х годов, моя концепция основана на обширном многоархивном исследовании и представляет собой процесс постепенной эмансипации этих государств в трех направлениях: в их отношениях с Советским Союзом, с Западом и с третьим миром. В результате, начиная с середины 1950-х годов, государства Восточной и Центральной Европы могли становиться все более приемлемыми акторами международной политики, чтобы успешнее продвигать политические цели советского блока в области отношений между Востоком и Западом, а также в третьем мире.

Я отметил, что примерно в 1955-56 годах советская дипломатия, стараясь сохранять активность в отношении Запада в целом, начала уделять особое внимание и нейтральным странам. В Москве было распространено мнение, что "движение за нейтралитет" растет не только в Азии и на Ближнем Востоке, но даже в таких странах НАТО, как Западная Германия, Дания и Норвегия. Была переформулирована и сама категория нейтралитета. В отличие от традиционного западного типа нейтралитета (Швеция, Швейцария), финская модель из доселе уникальной превратилась в общеприменимую: это был восточный тип нейтралитета. Главным объектом этой новой политической линии стала Австрия после заключения государственного договора и объявления нейтралитета в 1955 году. Некоторое время советские руководители всерьез полагали, что у этой страны есть все шансы последовать финской модели в своей внешнеполитической ориентации.

Я заново открыл для себя важное забытое изменение в доктрине, которое серьезно повлияло на мировоззрение лидеров советского блока: введение "теории двух зон" в 1956 году. Ни для кого не секрет, что двадцатый съезд Коммунистической партии Советского Союза (КПСС) заменил печально известную "теорию двух лагерей" Жданова 1947 года гораздо более гибким новым тезисом о двух зонах; однако эта важнейшая модификация советской внешней политики в значительной степени упущена из виду в международной литературе о холодной войне. Если в доктрине Жданова выделялись две враждебные военно-политические группировки, расположенные в Евразии и на Североамериканском континенте, то новая теория делила весь мир на две части, одна из которых принадлежала империалистическому блоку под руководством США, включавшему, помимо членов НАТО, всех союзников США на всех континентах. Другая, гораздо большая часть, называлась "зоной мира" и включала в себя не только социалистические страны, но и все страны мира, проводящие антиимпериалистическую политику, в том числе все бывшие колонии, ставшие теперь независимыми неприсоединившимися государствами в Африке и Азии. Более того, в эту категорию попали несколько нейтральных государств, таких как Австрия и Швеция, не говоря уже о Финляндии, которая действительно функционировала как "член-корреспондент" советского блока с 1948 года. Это означало провозглашение фундаментальных изменений в союзнической политике советского блока. Отныне правило гласило: "Кто не против нас, тот с нами". Новая политика была призвана в первую очередь привлечь на свою сторону страны третьего мира в борьбе между двумя военно-политическими блоками за приобретение экономического и политического влияния в этих регионах, возникшей в середине 1950-х годов. Хотя сама теория двух зон была вскоре забыта в советском блоке, сама новая стратегия оставалась в силе вплоть до окончания холодной войны.