...И далее везде

Дверь в коммунальной квартире на Васильевском острове открыла женщина, сразу понявшая, кто перед ней и с чем. Молча провела в комнату, где за столом сидели два маленьких двойничка Александра Моисеевича Каутского, такие же, видать, непоседы-живчики, как отец. Мигом выскочили из-за стола, но тут же, увидев у меня за спиной тюк, вернулись на прежние места, застыв в молчаливо-тревожном ожидании. Я не помню слов, которыми мы обменялись с Верой Сергеевной. Я знал, что она пережила с сынишками блокаду. И чувствовал, что ей не нужны слова утешения. Она не раскрыла при мне конверта. Не ведаю, о чем писал ей муж, что завещал сыновьям. Знаю, когда пишу эти строки, что оба сейчас моряки, оба подводники, оба капитаны 1-го ранга.

8

Продолжу о Щедрине и его экипаже.

Вы помните, что такое регенерация? По латыни — возрождение, возобновление. Это слово вы найдете и в Морском словаре: «Регенерация воздуха на подводных лодках — очистка его с помощью специальных приборов при нахождении лодки под водой». Воздух очищается от углекислоты, которую выдыхает человек. Нормальное ее содержание на лодке — десятая доля процента. Эту норму и поддерживают машинки регенерации, довольно шумные вентиляторы. Но стоит их выключить — углекислоты будет прибавляться в час на один процент. И это уже много для человека. Он начинает задыхаться, в ушах звенит, слабеют руки. А когда четыре процента концентрации — удушье достигает предела. Но зачем выключать машинки? Пусть шумят. Шумят? А если шум страшнее удушья? Если вот уже двенадцать часов вас бомбят беспрерывно вражеские корабли преследования? Они засекли лодку, намертво в нее вцепились, загоняют чуть не на самое дно. Не дают подвсплывать на перископную глубину, чтобы сориентироваться и выйти в контратаку.

Никак не может Щедрин выскользнуть из петли. Старается быть ниже травы, то есть планктона, и тише воды, но это уже по инерции говорю, по поговорке, вода-то в Баренцевом не тиха… Ползет «эска» самым малым ходом. Приглушены электромоторы, выключены помпы, перешли на ручное управление рулями. Все равно охотники слышат лодку. Что же ее выдает? Может, солярка выходит на поверхность, может, травится воздух? Нет, лодка не оставляет за собой никаких следов, ни пузырька. Единственно, что ее демаскирует — регенерация. Она включена тоже на самую малость, но вентиляторы, видимо, все-таки слышны там, наверху. А как их совсем выключить, если люди и без этого измучены двенадцатичасовой бомбежкой? Щедрин хитрит, почти полностью стопорит электромоторы, потом вдруг резко прибавляет скорость, чтобы уйти, оторваться от преследователей. Тщетно, их бомбы ложатся все точней, все прицельней, вот-вот и накроют. Значит, выход один: долой регенерацию! И Щедрин командует:

— Выключить машинки!

Теперь все утихло. Но «утихают» в углекислоте и люди. Из отсеков доносятся чуть слышные, слабеющие голоса, как из глубокой шахты. Гаснет энергия в людях. Упал в трюме обессиленный матрос Назаров. И другие падают. Щедрин приказывает включить регенерацию. И сразу же на лодку устремляются сторожевики и снова прицельно летят их бомбы.

— Выключить вентиляцию! И опять тишина…

Но пусть расскажет об этом сам Щедрин.