«И дольше века длится век…». Пьесы, документальные повести, очерки, рецензии, письма, документы

Лишь вернётся ветер маяк нам, любовь моя, с тобой,я всё чаще вспоминаюпро военную любовь.Я немало знал историйи сердечных, и святых.Героини и герои,как в романах, жили в них.Их любовь была, как песня,высока и коротка —уносилась в поднебесье,оставалась на века.Были пули и снаряды,вся земля была в огне.Самой высшею наградойоставалась на войне

фронтовая, боевая,небывалая любовь.Срифмовать мне с ней бываетздесь не стыдно слово КРОВЬ.Эта рифма так избитаи в романах, и в стихах!..Выше битвы, выше бытана земле – не в облаках!Ветер мая, ветер мая,возвращайся вновь и вновь!Пусть же в счастье помогаетнам военная любовь!

«Писал я эту книгу от руки…»

Писал я эту книгу от руки(Я только прозу – сразу на машинку!),но всё равно свои чистовики —на пишущей машинке, по-старинке.

Компьютерный набор – не для меня:экран мерцает, силы нет удара…Машинку ни на что не променял —она в судьбу пришла мою недаром!Отец мой, военкор, был награждён«за освещение Берлинской операции».Храню в архиве грамоту о том.Люблю порою к тексту обращаться.Вот самый главный для меня трофей!Шрифт перелит в год моего рожденья.Как пулемётчик я сижу за нейв сраженьях за Победы продолженье!

Позывные Рихарда Зорге звучат

(Из цикла «Последние слова»)

Мой отец помнил Рихарда Зорге.Были юными наши зори.

Всё ещё начиналось только.Время самых первых истоков.Время самых первых издательств.Время самых верных приятельств.Годов двадцатых волны поднялисьи снова над Невой рванулись ввысь.Зорге был тогда публицистоми экономику изучал.И удивительно светлые мысли,словно солнце, он излучал.Вдруг он как будто бы в воду канул.Жив – не жив?.. Никак не понять!Вместе с верным своим Максом Клаузеном[218]он уходил раньше всех воевать.От Китая и до Япониион спешил покорять эфир.Позывные его заполнили

на войну набегающий мир.Сын Германии разделённойи России приёмный сын,на посту своём обречённый,воевал до последних сил.…Тихий дворик тюрьмы токийскойувидал он в последний миг.Он ещё до сих пор не раскрылся.Он душою к тайнам приник.Он ещё незримо проникнетв нашу сторону баррикад.Мне отец говорил, что Рихардочень слово любил «камарад»[219].

В саду прифронтовом

И эту историю мне поведал отец. В тот годы весна была очень ранней и жаркой.

Горожане потянулись на природу. Поехал в своё любимое Абрамцево и отец. А там уже собралась добрая компания фронтовиков: рядовой пехотинец, сержант-артиллерист, сосед отца полковник авиации и он, «летописец фронтовых буден». Воинские звания тут роли не играли. Воцарилось подлинное фронтовое братство. Тамадой избрали отца, который тут же на ходу придумал сценарий праздника. Итог все подвели такой: «Давно я с таким удовольствием День Победы не праздновал!»…