И грянул выстрел

– Да, да, действительно, такое было. У меня на самом деле поясничный остеохондроз, я делала снимки. Подозревали даже грыжу позвонка, но я не стала делать МРТ. Зачем? Оперироваться я все равно не собираюсь. Так что, да, у меня и в самом деле тогда заболела поясница. Стоит мне неловко повернуться, как тут же наступает обострение. Вы извините меня, я просто не сразу вспомнила. Все так навалилось…

– Стало быть, в ту ночь у вас как раз случилось обострение остеохондроза.

– Да, а у меня, как назло, ничего, чтобы могло снять болевой синдром, с собой не было. Ни таблеток, ни перцового пластыря. Да я и таблетки стараюсь принимать лишь в самом крайнем случае, если отвлекающие средства типа пластыря не помогают, не хочу портить желудок.

– А почему вы решили, что пластырь есть у Барабанщикова?

– Ну… Я просто подумала, что человек уже в возрасте, что у него наверняка имеются проблемы с суставами, вот поэтому.

– Но ведь можно было спросить у охранника. У него-то наверняка есть аптечка.

– Да я как-то не подумала об этом, – растерянно сказала Самохвалова, – боль прямо-таки скрутила.

– Значит, у вас часто прихватывает поясницу, – задумчиво произнесла я.

– Да, частенько, – подтвердила Самохвалова.

– А что врачи говорят? Вы ведь, наверное, консультировались с ним по этому поводу?

– Конечно, и не один раз. Ну, что они говорят? Что это бич городских жителей, вот что. Малоподвижный образ жизни и все такое. Посоветовали профилактически пропивать комплекс витаминов группы Б, препараты с глюкозамином и хондроитином, заниматься лечебной гимнастикой, чтобы укреплять мышцы. Вот, кстати, я поделала эти упражнения, и мне стало полегче.

– Значит, к охраннику вы не обращались, так?

– Нет, не обращалась. Обошлась лечебными упражнениями. Я подумала, что, скорее всего, перцовый пластырь – это не такое распространенное обезболивающее средство. Что его в аптечке может и не быть. А принимать таблетки я не хотела, я уже объяснила.

– Да, я помню, Виолетта Григорьевна. Скажите, а сколько было времени, когда вы проснулись?

– Ну… Примерно около восьми утра.

– Значит, вы проснулись и обнаружили, что в комнате вы по-прежнему одна. И как вы отнеслись к тому, что Александр Кириллович еще не вернулся с вечерней прогулки?

– Я сильно забеспокоилась. Я наскоро оделась, вышла из комнаты и спросила, не помню уже кого, не видел ли кто Александра. Тогда я узнала, что случилось непоправимое…

– А как чувствует себя ваша поясница сейчас, Виолетта Григорьевна?

– Что? Поясница? А, ну лучше, уже гораздо лучше. Практически совсем не беспокоит.

– Надо же… – произнесла я как будто бы в раздумье, – как же вовремя у вас случилось обострение поясничного остеохондроза. Именно тогда, когда был застрелен Александр Кириллович. Прошла буквально пара дней, всего ничего, а у вас уже и ничего не болит.

– Я не сказала, что у меня совсем ничего не болит, я только отметила, что мне уже гораздо лучше.

– Ну, да, вы ведь делаете лечебную гимнастику для поясничного отдела, я помню. Однако в ночь убийства вашего мужа поясница разболелась настолько, что вы ночью постучались к Барабанщикову. А вам не пришло в голову, что тем самым вы обеспечили себе алиби?

– Алиби? Я даже не думала об этом… Постойте… позвольте, но уже который раз заводите речь об этом пресловутом алиби. Зачем оно мне нужно? Не понимаю!

– Я вам сейчас объясню, Виолетта Григорьевна. У вас был мотив. Вы сильно ревновали Александра Кирилловича к его многочисленным женщинам. Разве это не является поводом для его убийства?

– Нет! Никакой это не повод! – вскричала Самохвалова. – Да, да! Я действительно ревновала Александра к его бесчисленным бабам! Ну, а кто бы не ревновал? Для этого надо быть восточной женщиной, которая с молоком матери впитывает многоженство и соответствующий менталитет. И что же? Что следует из моей ревности? Я, значит, выкрала из сейфа пистолет Владислава, выкрала его старые ботинки и застрелила собственного мужа, пусть и неверного! Так, по-вашему? К вашему сведению, я не шарюсь по кладовкам в поисках старья. И как бы я, по-вашему, открыла сейф, не зная кода?

– Успокойтесь, пожалуйста, Виолетта Григорьевна. Вы меня почти убедили…

– Почти?! – снова вскричала Самохвалова. – Что же вам еще надо?

– Мне надо, чтобы вы ответили мне на еще один вопрос, – сказала я.

– Боже! Ну, сколько еще? – Самохвалова трагически и несколько по-театральному заломила руки. – Ну, сколько уже можно? Ладно, спрашивайте, – разрешила она. – Когда они только кончатся, ваши бесконечные вопросы!

– Скажите, Виолетта Григорьевна, у вас есть проблемы с сердцем?

– Господи?! Опять все по кругу? Я же уже ответила вам, что, кроме остеохондроза, у меня проблем со здоровьем нет!

– Поняла, а у Александра Кирилловича сердце не болело?

– Сердце? А оно у него было? Конечно, не болело! Ничего у него не болело! Он был здоров, как бык!

– Тогда зачем же вы, Виолетта Григорьевна, напоили своего мужа сердечным препаратом, который вызвал сердечный приступ? Ваш муж скончался от сердечного приступа на пару минут раньше, чем его застрелили.

Самохвалова смертельно побледнела.