И грянул выстрел

– Что… что вы сказали? – почти шепотом спросила она.

– Я сказала, что ваш муж умер еще до выстрела. А виной всему – сильнодействующий препарат, которым напоили своего мужа вы, а флакон выбросили в окно, предварительно содрав этикетку с названием. Что вы скажете на это?

– Вы ничего не докажете, ничего!

– Ошибаетесь, Виолетта Григорьевна. Доказательства уже есть. Эксперты сравнили отпечатки ваших пальцев на флаконе с отпечатками, которые взяли у всех, кто находился в коттедже наутро после убийства. На флаконе с лекарством остались именно ваши пальчики.

– Ну и что же?! – возмутилась Самохвалова. – Мало ли, за что я могла хвататься!

Я позволила себе не поверить.

– Виолетта Григорьевна, мы с вами прекрасно знаем, что вы фактически убили своего мужа, – жестко заявила я. – Понимаете, он умер… От сердечного приступа… Убит вашими руками…

Самохвалова закрыла лицо руками.

– Я подлила Александру лекарство в стакан с водой, когда он попросил налить ему воды. Этот препарат понижает давление, и у человека нет сил что-либо делать, пока он оказывает действие, возникает сильная слабость. Я не хотела, чтобы он снова пошел к своим шлюхам, я только хотела, чтобы он остался со мной… Да, я ненавижу всю эту чертову семейку! Они такие правильные, такие положительные! Пропади они пропадом!

Кажется, у Виолетты начиналась истерика. Я вышла из гостиной. В холле стояла экономка, которая открыла мне дверь.

– Помогите Виолетте Григорьевне, она сейчас в плохом состоянии, – сказала я.

Я вышла из подъезда, пересекла двор и, сев в свою машину, поехала в офис компании «Атлант». Вздохнула. Ладно, пусть пока на свободе побудет. В конце концов, полиция и сама ей вопросы начнет задавать. Все равно ни мои слова, ни диктофонная запись доказательством служить не могут… А дамочка сейчас в шоке – ей и без того плохо. Вот так вот жить и маяться от неверности мужа, а потом по собственной воле его лишиться напрочь… Не завидую.

Офис «Атланта» находился на пересечении улиц Пугачевской и Зарубина. Я поднялась на второй этаж, который целиком занимала компания. Я нашла кабинет с надписью «Коммерческий директор А.Г. Герасименков» и постучала.

– Войдите, – раздался приятный мужской голос.

Я открыла дверь и вошла в кабинет. Он был обставлен по последнему слову офисной моды. За столом сидел темноволосый, начинающий лысеть мужчина лет тридцати восьми и что-то сосредоточенно изучал в компьютере. Я подошла к столу и села на стул напротив коммерческого директора компании.

– Здравствуйте, Анатолий Георгиевич, – начала я. – Меня зовут Татьяна Александровна Иванова, я частный детектив. Маргарита Черемысленникова наняла меня для расследования убийства Самохвалова Александра. По подозрению в его убийстве арестован ее муж Владислав. Вы ведь в курсе этого?

– Да. – Герасименков оторвался от монитора и внимательно посмотрел на меня из-под стильных очков. – К сожалению, Александра Кирилловича уже не вернуть.

– Это так. Но, к сожалению, и Владислав Максимович находится сейчас не в лучшем положении, хотя он жив.

– Простите, не понял вас.

– Анатолий Георгиевич, я ведь только что сказала, что Владислав Максимович находится сейчас в камере предварительного заключения по подозрению в преступлении, которое он не совершал. Что же тут непонятного?

– Так вы считаете, что его задержали необоснованно? – Коммерческий директор удивленно посмотрел на меня.

«Он что же, на самом деле так думает или прикидывается?» – подумала я, а вслух сказала:

– Его задержали, потому что убийца подбросил ложные улики. Но он перестарался: такое их большое количество выглядит неестественным, что сразу же вызывает сомнение в их достоверности. Кроме того, существуют и другие факты, которые позволяют думать о том, что убийц было как минимум двое.

– Вот как? – Коммерческий директор снял очки и положил их на стол.

«Интересно, он знает о том, что смерть наступила от сердечного приступа еще до рокового выстрела? – подумала я. – Нет, скорее всего, нет. С какой стати следствие станет разглашать подобные сведения фигурантам? Как ни крути, а все, кто находился в тот вечер и ночь на территории коттеджа, являются фигурантами уголовного дела. Все, включая и обслуживающий персонал».

– Анатолий Георгиевич, чтобы сэкономить ваше и мое время, я предлагаю сразу приступить к делу. Я задам вам несколько вопросов, а вы на них ответите.

И, не дожидаясь от него реакции на мое предложение, высказанное в приказной форме, я задала первый вопрос:

– Скажите, что вы делали в тот вечер, когда произошло убийство председателя совета директоров «Оникса»?

– Позвольте, вас интересует мое алиби? Я вас правильно понял? – с изумлением и недовольством спросил Герасименков.

– Вы совершенно правильно меня поняли, Анатолий Георгиевич. И поверьте, что я проверяю не только ваше алиби, но и алиби всех, кто находился в тот вечер на праздновании дня рождения Владислава Максимовича.