И грянул выстрел

– Я хотел пойти своей дорогой, но остановился, потому что подумал: а вдруг ветка затрещит, и я ненароком обнаружу таким образом свое присутствие. А мне бы не хотелось, чтобы они подумали, что я их подслушиваю. Поэтому я остановился и стал ждать, когда они пройдут дальше.

– И они прошли?

– В том-то и дело, что нет. Они тоже остановились.

– Получается, что вы стояли по обе стороны кустарниковой изгороди и не видели друг друга?

– Ну, получается, что так, – согласился Николай.

– Так о чем же они говорили, Николай? Или, как вы сказали, они ругались?

– Насколько я понял, Александр Кириллович буквально набросился на Алексея Владимировича с обвинениями. Он кричал, что тот его оскорбляет. И спрашивал, что вообще это означает. С какой стати он подсунул ему записку, в которой называет его идиотом. Вот как-то так. Он, Александр Кириллович, потом сказал, что да, он действительно идиот, потому что до сих пор не получил с Барабанщикова деньги, которые ему одолжил, но это не дает ему права так нагло издеваться над ним.

– А что Алексей Владимирович говорил в свое оправдание? Он как-то объяснил, почему в записке, которая оказалась у Самохвалова, он назвал того идиотом?

– Алексей Владимирович от всего открещивался. Он говорил, что ничего никому не писал, что ему это без надобности. Но Самохвалов стоял на своем. Он говорил, что уверен: именно Алексей Владимирович написал этот пас… как-то он так выразился… забыл это слово…

– Может быть, он сказал «пасквиль»?

– Вот-вот! – обрадовался Николай. – Он точно так и сказал. Что больше некому писать такое непотребство. Что он должен Самохвалову большую сумму, и он же еще его и оскорбляет.

– Так они долго ругались?

– Ну, как сказать… Не очень долго, наверное… Вот еще что я слышал. Алексей Владимирович стал говорить, что этот пасквиль Александру Кирилловичу кто-то подложил. Потому что почерк вообще не Барабанщикова. И высказал предположение, что кто-то хочет свалить на него. Свалить с больной головы на здоровую, вот так он сказал.

– Ну а каков итог их ссоры? На чем они закончили?

– Да ни на чем они не закончили, как я понял. В конце концов Александр Кириллович сказал в сердцах: «Да пошел ты к черту! Сам ты идиот и не лечишься!» Потом я услышал, как он пошел, а спустя минуту, наверное, ушел и Алексей Владимирович.

– Ну, а вы тоже пошли.

– Да, я еще какое-то время постоял, подождал, чтобы меня не обнаружили, и тоже пошел.

«Ага, записку написал не Барабанщиков, – подытожила я. – Ну, это не новость. Графологи уже установили, что почерк принадлежит Черемысленникову. Да и я, помнится, думала, что на оскорбление чести это цитатное обвинение в идиотизме не тянет. Но как она попала в карман к Самохвалову? Одно ясно: записка попала к нему еще до убийства. Каким образом преступник сумел подложить ее в карман Самохвалову? А может быть, он действовал через посредника? А кто посредник? Кто это может быть? Тот, кто близко соприкасался с Самохваловым. Прежде всего – это его жена Виолетта, которая страдала от его измен и ненавидела за это мужа».

– Хорошо, Николай. Про разговор Самохвалова и Барабанщикова я все поняла. Ну а дальше? Что вы делали дальше, когда выждали время после ухода ругающихся Самохвалова и Барабанщикова и пошли к себе в комнату?

– Как что? Лег спать. Я ведь уже сказал об этом.

– Легли спать и спали до утра?

– Да, до утра. А утром узнал о том, что случилось ночью. Об убийстве, короче, узнал.

– Скажите, Николай, а ночью вы ничего не слышали?

– Нет, ничего, – ответил шофер и отвел глаза в сторону.

– Я не просто так спросила, Николай, – надавила я. – Уточню: вы слышали ночью звук выстрела? То есть выстрела, в результате которого был убит Самохвалов.

Николай молчал.

– Вас что-то останавливает, Николай? Почему вы недоговариваете? Ведь я уже объяснила вам, что, для того чтобы доказать невиновность Владислава Максимовича и вытащить его из тюрьмы, я должна знать все, что происходило в ту ночь на территории коттеджа.

– Да, я слышал этот выстрел. Я уже лег спать, но еще не уснул, только дремать начал.

– И вы не пошли посмотреть, что случилось? – удивилась я.

– Татьяна Ивановна, я засыпал уже, – пожал плечами шофер. – Да и… мало ли звуков ночью. Глушитель у кого-то чихнул или еще что…

– В элитном поселке – чихающий глушитель? – не поверила я. Николай фыркнул, старательно сдерживая невеселый смех:

– Да мало ли, кто здесь может появиться. У нас соседи чудаки, сколько раз замечал, как они на такси приезжают домой посреди ночи. Причем машины – развалюхи какие-то. Одну лично помогал ремонтировать – свечи зажигания менял. Вы бы видели – развалюха развалюхой, советских еще времен «жигуленок»…

– Ладно, спасибо, Николай, – сказала я и пошла по направлению к коттеджу.

В холле я встретила Маргариту.

– Татьяна Александровна! Ну, как? Чем вы меня порадуете? Точнее, всех нас? Уже известно, кто застрелил Александра Кирилловича?

Черемысленникова с надеждой посмотрела на меня.

– Увы, пока еще я не знаю, кто совершил преступление. Еще не все факты собраны, еще не со всеми я поговорила. Кстати, вот вспомнила о вашем управляющем.